– Ступай. Дело-то решенное.
Одевшись и отобедав, он выслушал доклад нового управляющего и собрался устроиться в саду с пикантным французским романом, когда Прасковья принесла ему на подносе небольшую записку от молодого Затолокина, который приглашал его на верховую прогулку с ним и его невестой.
Олег извлек из кармана домашнего сюртука именные часы, доставшиеся ему от батюшки, и, прикинув время, согласился, отписав ответ. К тому же ему на ум пришла одна занимательная идея.
Проведя юность при императорских конюшнях, он был знатным наездником, потому велел подать ему самого резвого скакуна, с коим справиться не мог даже его конюх Малафей.
Жеребец, орловский рысак, играя на месте, рвался из-под узды и, когда Олег подошел к нему, начал бить копытом, не давая седоку влезть в стремя.
– Ишь ретивый какой! – похлопал его Олег.
– Может, ну его, Пегаса-то? – спросил Герасим, который держал жеребца с другой стороны.
– Ничего, – ответил Олег, – и не таких усмиряли.
Он наконец попал в стремя и одним взмахом вскочил в седло.
В следующую секунду конюх и кучер отпустили скакуна, и Олег, приняв поводья, ударил его в бока:
– Хоп! Хоп! Хоп!
Молодой жеребец как стрела пролетел вдоль ограды и, описав круг по двору, словно хищная птица, вылетел в распахнутые ворота усадьбы.
– Не зашибся бы барин, – почесал бороду Герасим.
– В отца пошел, – заметил Малафей. – Прохор покойный, ординарец старого барина, сказывал, как Владимир Пантелеевич скоростью брал француза на испуг.
– Сдюжит, – вздохнул Малафей. – Э-эх! Знатный бы из него офицер получился.
Встречу поручик назначил на новой дороге у брода, и расстояние в три версты со свистом в ушах Олег пролетел на одном дыхании.
Уже подъезжая к речке, конь понял, что с человеком, который им правил, шалость не пройдет, и стал более покорно слушаться повода и правления.
Олег похлопал жеребца и довольно улыбнулся:
– Вот и молодец, Пегас.
У самого брода он резко сбавил темп, и жеребец, заржав, остановился у самой воды, почуяв кобылу.
С противоположного берега ему навстречу, не торопясь, аккуратно переступая по мокрым бревнам настила, вышагивала кобыла, которой правила молодая особа, расположившаяся в дамском седле.
Чуть позади на дорогом ахалтекинце ехал другой всадник, молодой офицер гренадерского полка.
Олег придержал своего жеребца и поприветствовал своих новоявленных знакомых: