В прошлом году дед выдал маленький топорик, а робкие протесты бабушки отмел беспрекословно:
– Ничего с ним не случится. Пусть рубит сейчас. Зато, когда вырастет, никогда не поранится.
И внук с удовольствием кромсал все, что встречалось на его пути. Оплошал только на суковатом комеле, который дед не смог расколоть, заготавливая дрова. Павлик уже не помнил, каким образом он засадил топорик до самого обуха в комель, но дед тогда, как ни старался, вытащить не смог. Так и оставил до той поры, пока чурбак не рассохнется. В этом году топорище еще торчало из обрубка.
Взамен дед выдал ему настоящий острый нож. Тренировки с ножом прекратились, когда Павлик сострогал до тонких палочек ножки у табуретки. Терпение бабушки закончилось, и она неумолимо изъяла опасную игрушку у внука.
«Какой классный у меня дед!» – с гордостью думал малыш.
А дед уже вышел из леса и дымил папиросой, дожидаясь их у дороги. Когда он выходил из дома, то брал с собой только алма-атинский «Беломор», тот самый, с красным числом «четырнадцать» на упаковке.
После находки дождевика возвращаться к разъезду не хотелось. Окрыленный малыш жаждал новых успехов. Усталость как водой смыло. Но прозвучавшее в лесу «ку-ку» направило семью обратно, к железной дороге. Не признаваться же в обмане.
– Бабушка! А почему ты срезаешь грибы, а дедушка выкручивает?
– Понимаешь, при выкручивании грибница ломается и не плодоносит.
– Ну и что? – возразил дед. – Когда грибница ломается, то, наоборот, пускает дополнительные отростки. И на следующий год грибов становится больше. А когда срезают, остается пенек, загнивает сам и заражает гнилью грибницу. Мицелий просто пропадет.
– А как же тогда старые трухлявые, которые молоденькими не сорвали люди, – заспорила бабушка. – Они же тоже гниют, а грибница-то не пропадает.
– Как же мне собирать в будущем? – резонно спросил ребенок.
– Хм. Даже не знаю, что и сказать, – затруднилась с ответом бабушка и в свою очередь вопросительно глянула на мужа.
– Как тебе удобнее, как легче, так и поступай, – вывернулся хитрый дед.
В электропоезде, наваливаясь на бабушкин бок, пятилетний грибник вспомнил про синий цвет в семафоре. Но язык ему уже не повиновался. Глаза непреодолимо слипались. В них, сменяя друг друга, некоторое время повторялись, как наяву, увиденные сегодня картинки: костяника, дедов табак, черные листья под башмаками, ковыльная полянка. Вскоре все исчезло за исключением ощущения мягкого бабушкиного тела.