Вместе со светом на стене,
Но кто-то мысль над ним подвесил
О свете чудном в глубине…
И что-то было в этом вещее,
Чем не могла мечта отважиться.
Безумство воли, даль безбрежная,
Рассветом солнечным окрашена.
V. Предвестие второе. Сон
День завершился, как обычно,
Спокойно, в меру суеты.
И зной прохладою привычно
Отправлен почивать в кусты.
Листва грозою задышала,
Деревья сгрудились плотней.
Ночная птица прокричала,
И капли бросились за ней.
Иван решил уснуть пораньше,
Ведь завтра утренний полет.
Он офицер, всегда на марше,
Но все же трепет выдает.
Уснул.
Украдкою к постели —
Жена разделась и легла.
Услышал: в топоте капели
Гроза незваная зашла.
Но не проснулся, только скинул
Оцепенение с груди —
Тупую, тяжкую махину
Пред неизбежным впереди.
Вдруг задышалось глубоко и сладко,
В такт с переливами ненастья —
Словно волной поднялся гладкой
Катиться в бесконечной страсти…
И понял смысл в разбеге этом —
Волною меряя безбрежность,
Взлетая, падая под светом, —
Уйти в живую беспредельность!
Ненастье щеголять устало,
Волна постигла глубину,
И теплым дождиком объяло
Сна роковую пелену…
Будто проснулся на рассвете
В знакомом зале, но чужом…
Здесь всё его – блокнот в жилете…
И всё же жутко в зале том.
Он осторожно вышел к свету,
Слепая спала пелена.
Большая дверь вдоль по паркету,
Большая белая стена.
Вот дверь открыта… Столько света
Иван не видел никогда!
Простого утреннего света,
Что льет рассветная звезда.
Там песня тихая звучала,
Иван как будто ее знал…
В утробе матери, скучая,
Он мамы голосу внимал.
Ступил… и в том огромном зале,
Под бледно-голубым огнем,
Живые конусы стояли
И что-то думали о нем.
Большие белые ворота
За ним закрылись в тот же миг,
Но Ваня не жалел об этом —
Волненье страстное постиг.
Вторую белую махину
Открыл он с легкостью юнца —
Как хорошо! Какое диво!
Не шел – скользил по дну дворца.
Он побежал в чудесном зале,
Раскинув руки, крыльям в стать,
И словно воспарил в запале,
Ногами пола не достать…
Такой немыслимой свободы
Не знала летчика душа!..
А за окном уже восходит
Светило, пивней всполоша.