Иван в то солнечное утро
Был ясен, мало говорил.
Особым светочем лазурным
Свое волненье возносил.
Тем сном навеяно волнение,
Тем радостным, непостижимым чувством,
Высоким, не приемлющим сомнения…
Так солнце наполняет безрассудством.
Его слепое возбуждение,
Как и всегда, передалось жене —
Ушло дурное наваждение,
Всю ночь гремевшее в окне.
Ее любовь дала в награду
Уменье отводить беду.
А небо видит, как отраду,
Приятность мужу своему.
Анастасия знала небо —
Дном перевернутую чашу,
Где глубиной с водою Небыль
Сияла голубым пейзажем.
Она безмерно верит мужу,
Любая буря ей скучна.
И чем страшнее будет лужа,
Тем выше на руках она.
Теперь, налив супругу чаю,
Смотрела в растворенное окно
На неба синеву, не замечая —
Глаза лазурным пламенем зажгло.
Иван был молод и красив,
Чуб темно-русый, с карими глазами.
В свои чуть тридцать совершил
Сорок полетов небесами.
Ему жена, Анастасия,
В награду Небом отдана
За преданность стихии синей
И будет век ему верна.
О силе этого Знамения
Ему старушка донесла,
И глубина его значения
В Небесном дне заключена.
В Писаньях вечных Настасия
Знак возрождения несла
От дней земных перипетии
К Высоким формам бытия.
Она своей любовью светлой
И Солнцем ведала одна
О Воскрешении Небесном.
Была спокойна и ясна.
Она была до слез земная —
Березок робкая листва,
Ромашек прелесть луговая,
Росы ночной голубизна…
Иван любил ее, как роскошь,
Как дар Небесный, Божью стать.
Берег, как дочь, учил не сложно,
Давал собою управлять.
Ценил он Настино уменье
Быть женщиной и мужнею женой.
Ее талант и вдохновенье
Всегда ославлены луной.
Настя сама красой сияла —
Вязала светло-серым взглядом.
Пшеничным ветром накрывала
Чело и плечи мягким спадом.
В ней нежность обжигала взоры,
А губы ждали поцелуя.
Великолепные узоры
Походки, плавностью чаруя.
Ее чувствительности спелой
Мог позавидовать цветок.
От всплеска счастья вмиг краснела
И жала к носику платок.
Ивана сразу полюбила,
Сорвался с губ ее ответ.
Сынка любимому родила.
Ей в эту пору – двадцать лет.
Настя во всем встречала счастье —
В улыбке утренней его,
От пальцев крепких на запястье,
И даже взгляда одного.
Она ждала и не боялась,
Что с Ваней крыльям нелегко.
И каждым разом умилялась
Обманам ласковым его.
И счастье укрепилось твердо
Привычкой, сутью жизни в ней.
Не стали волновать полеты —
Любовь не знает пропастей.
Ведь счастье не приемлет смерти.