У лешего всё заживало гораздо быстрее и легче, чем у человека, а болевой порог намного выше, но бесчеловечные эксперименты всё равно Витю чуть не доконали. Бесчеловечные?.. Так он в глазах Общества человеком и не был. Как назло, ещё и погода испортилась – конвоирам неохота было торчать на улице, так что прогулки сократились до чистой формальности.
Витя держался из последних сил. Если Юля была в помещении, смотрел не отрываясь только на неё – она виновато ёжилась и отводила глаза. А когда Юли не было, Витя думал о ней, вспоминал те три свидания, что у них были. До мельчайших подробностей восстанавливал в памяти: во что Юля была одета, как улыбалась, увидев его, как танцевала с ним на дискотеке. Как после второго свидания он, провожая её, попросил разрешения и поцеловал. Она ведь охотно ему отвечала – неужели тоже расчёт? Неужели знала тогда, что заманивает в ловушку нечисть? А он-то думал, что понравился. Выходит, театральный институт по Юле плачет?
Последние опыты были особенно страшны. Изучали, как запомнил Витя, «регенерацию тканей при множественных и сочетанных повреждениях». Память, кстати, у него отменная была, а уж как лешим стал, так и вовсе мог бы книжки целыми страницами заучивать. Звучало название умно, красиво даже, а на деле Витю всего изломали и бросили обратно в клетку. Приходили каждые полчаса, смотрели: живой или уже нет?
Витя жил – назло. Кончится же это когда-нибудь. Не бывает, чтобы не кончалось.
Недели за две зажило у него всё настолько, что мог уже сам на перевязки ходить. Только задыхался, как старик.
– Сохраняется левосторонний пневмоторакс, – сказал один сотрудник другому, посмотрев на очередные Витины снимки.
– Рассасывается, – ответил второй.
Ну вот, лучше, значит, становится. Значит, надежда есть…
***
Витя проснулся среди ночи и сначала сам не понял, почему. А потом увидел чей-то взгляд, направленный прямо на него из-за решётки.
– Юля?
Она ничего не сказала – всё так же молча пристально смотрела на него с бесстрастным выражением на лице. В бестиарии стояла неестественная тишина: кого-то уже увели без возврата, других сморил беспокойный сон.
– Пришла ещё пару дневников наблюдения заполнить? – с горечью спросил Витя и отвернулся. Неподалёку хихикнула и плеснула водой на пол русалка – этой всё было нипочём, даже крошечный аквариум, в котором поместиться можно было только сидя. – Ну что молчишь? Поговори со мной. Я хоть голос твой послушаю, мне полегче станет. А ты потом всё изучишь и пару статей напишешь.