Колорадский жук не кусается, но все равно неприятный, особенно когда он рыжий и как личинка.
– Тони, урод, тони!
– Получил, гадский жук?
– Понял, как нашу картошку жрать?!
Жук более-менее собран, банки летят в костер, который всегда горит на даче. Так, на всякий случай.
– А теперь можно в песок, – говорит Андрей, пока бабушка не слышит.
Мы играем в «царя горы», и я все время проигрываю.
Пока мы возимся, влажный тяжелый песок забивается в треники, и его приходится все время вытряхивать из штанин.
– Придумал, – вдруг говорит Андрей, наклоняется и завязывает штрипки треников вокруг голени.
Потом загребает садовым совком песок и сыплет его в завязанную штанину. Трясет ногой – песок не высыпается. Он тут же проделывает то же самое со второй штаниной, и мы уже все вместе начинаем наполнять его треники песком.
Ноги в трениках раздуваются и становятся плотными, штаны ползут вниз, уже попу видно. Андрей пытается удерживать их руками, чтоб не сползали. Но штаны слишком тяжелые.
– Финальный штрих, – говорит Андрей.
Он вытягивает резинку треников, насколько возможно, и завязывает на тощей талии тугим узлом.
– Все, держатся! – победно объявляет он. – А теперь испытание! Сейчас я попробую пройтись, – говорит он и пытается сделать шаг. Но не может. Делает несколько попыток и падает. Пытается встать, но это невозможно. Штаны весят тонну.
– Надо высыпать половину песка, – говорит Андрей, и тут повисает пауза: и сверху, и снизу штаны завязаны насмерть, так что, как из них высыпать песок, непонятно.
– Нужен нож. Анют, сбегай за ножом. Только бабушке не говори, где мы.
Я младшая, поэтому меня всегда гоняют. Я бегу в дом мимо бабушки, она пропалывает грядки, хватаю нож с синей ручкой и бегу обратно.
– Что вы там делаете? – спрашивает бабушка, не отрываясь от сорняков. – Орете как резаные.
– Да так, ничего, играем, – говорю я, пробегая мимо.
– Смотрите, не балвайтесь там.
Бабушка так и говорит: вместо «не балуйтесь» «не баловайтесь» или «не балвайтесь». А еще она говорит «кепчук» и «эй вы обои, идите есть» вместо «вы оба», а еще скрипку называет «бандурой». «Ты сегодня с бандурой или нет»? – всегда спрашивает она, когда я захожу к ней после музыкальной школы, и, если я без бандуры, обязательно даст мне каких-нибудь тяжелых банок с собой.
Я прибегаю, Андрей на том же месте, что и понятно.