– Я только что со съемок, – Зина была сама любезность, – в фильме играю. По Чехову. Три сестры, слышали?
– У себя там умничать будешь. – На столе появился новый листок. В него следователь внёс Зинины фамилию, имя, отчество, паспортные данные. Кабинет постепенно наполнялся любопытствующими. Заходили, рассматривали Зину, переглядывались. – Так, Зинаида Карасик, подтверждаете ли вы, что подозреваемый Яков Измайлов находился с вами в такие-то числа августа месяца? – На этих словах Яша замер, и закрыл лицо ладонями.
– Да, – спокойно сказала Зина, – подтверждаю. – Яша охнул и открыл рот.
– Так, – протянул следователь, – странно.
– А что странного? – удивилась Зина, – у нас скоро сочетание законным браком. В Грибоедовском ЗАГСе, между прочим.
– Ну, так ты того, лицо заинтересованное! Больше никто не подтвердит!
– Почему же? – Зина была сама кротость, – мои родители, бабушка, брат. Мы к свадьбе готовимся, дел по горло. Соседи, кстати. Мы так громко музыку включили, они хотели милицию вызывать, приходили к нам ругаться. А в чем дело-то?
– А ваш жених показал, что он муж потерпевшей Магды Мигдаль, тебя это не удивляет? Вот, со Скорой помощи у нас есть насчет вызова. Как же так? На двух разом женился? – следователь заржал.
– Это я его попросила так сказать. Магда моя подруга, с детства. Я попросила Яшку съездить, я сама ужас как боюсь всего такого, да и мне скоро уж самой рожать, – Зина погладила маленький животик. – Давайте, где надо подпишем, и мы пойдем, у меня съемки, там сам Бондарчук меня ждет, нормально?
На улице Яша, еще не в силах прийти в себя, хватался то за голову, то хлопал себя по карманам в поисках сигарет:
– Зин, ну ты, ты человек, Зинка! Я не ожидал, Зин! Спасибо тебе, Зин, ты мне жизнь спасла, я… пойдем, отметим, а? Я офигел, как ты это классно! Что я тебе должен Зинуль?
– Мне? – Зина сняла митенки, – ничего. Я не ради тебя это сделала. Ради мамы твоей и бабушки. Ради тебя я и пальцем не шевельну. Прощай, Измайлов, не сдохни от счастья.
Яша вышел на Профсоюзную улицу. Настроение у него было, как у человека, голову которого просунули в петлю, а он стоит, и ждет, когда вышибут из-под ног табурет – и прощается с жизнью, а тут его хлопают по плечу, петлю снимают, и говорят, – прости, мужик, мы пошутили, ты свободен. К пивному ларьку была очередь, стоять было, как говорили Яшины друзья, «без мазы», но хотелось выпить, просто, чтобы обозначить радость свободы. Купив бутылку дешевого портвейна, Яша сковырнул с нее ключом пластиковую пробку, предварительно погрев её зажигалкой. Он сидел на скамейке, под огромным старым и уродливым пыльным тополем и пил портвейн из горлышка. Ему было так хорошо, что хотелось обнять весь мир. Вся эта дурацкая история разрешилась неожиданно благополучно, да еще и не надо было теперь жениться на Зине – Яша даже помотал головой, представив себя в ЗАГСе. Когда портвейн согрел и расслабил Яшу, он вдруг вспомнил, что есть еще и Магда! А где же Магда, он совсем забыл о ней, а вдруг она – умерла… Хмель исчез, появилось сосущее чувство под ложечкой, Яшу снова затошнило от страха. Нет-нет, – отогнал он от себя эту мысль, – если бы что-то случилось, меня бы не отпустили. Наверное, ее скоро выпишут, – и Яша, лавируя между прохожими, заспешил к метро.