– Что, совсем плох Григорий Васильевич? – допытывалась между тем с тревогой в голосе Полина, по своему обыкновению называя даже мужика по имени-отчеству. Хотя, как его в деревне кличут, знала.
Солнце светило женщине в лицо из-за спины Савы, и она склонила голову так, чтобы оно не мешало ей видеть его. Взгляд исподлобья вдруг показался Саве призывающим к действу.
– Пустяки! – Сава сплюнул, не спеша, приближаясь к крыльцу, и стал рассказывать: – Рана небольшая, но болючая – мочи нет! – Он говорил так, словно не Дубину подранили, а его самого. – Коса – как бритва… Вы бы мне полили водицы, Полина Андреевна? – сменил он вдруг тему. – Чай не жалко?
– Да как вы такое можете говорить, Иван Порфирьевич?! – пристыдила его Полина. – Конечно! С чего я воду должна жалеть?
Женщина исчезла в доме и появилась через минуту с ведром, ковшом и вытиральником.
Сава отошел от крыльца к кусту пересаженной с реки черёмухи, снял фуражку, повесил на высохшую ветку. По-свойски, будто не раз уже Полина Андреевна умываться помогала, стянул через голову рубаху. Выменял он её по весне на станции у одного служивого за серебряные серёжки. Походная, солдатская, серо-зеленого цвета, со стоячим воротником, застёгивающимся у левого плеча, она ладно сидела на нём. Закинул её небрежно на поленницу с дровами для бани. Не смущаясь, стянул мокрое от пота исподнее, в котором косил. Оно уберегало тело мужика от солнца, а в движении спасало от комаров. Нервно улыбнулся, широко расставил ноги и наклонился.
Полина стала лить воду в сложенные пригоршней ладони, исподволь любуясь мускулистым мужским телом. Муж-то её жилист был, но не так красив фигурой, а Сава как Аполлон, каждый мускул играл под бронзовой от загара кожей. Сравнение мужика с античной статуей, гравюру которой, когда-то, стыдясь, разглядывала в какой-то книжке, рассмешило Полину и одновременно тут же навеяло лёгкую грусть. Как давно она гуляла по улицам Санкт-Петербурга, захаживала в музеи и галереи! Мысленно Полина перенеслась на берега Невы. Пред глазами возник образ сестрицы, Натальи… Полина вдруг отчётливо увидела, как бегут они по двору, и улыбнулась своим мыслям… Но взор её вновь прилип к спине батрака. Воспоминания вытеснило вдруг нахлынувшее земное желание, а низ живота потяжелел от наполнивших его бабочек…