– Ты чего, Полина Андреевна, словно девка, краской заливаешься? – спросил насмешливо Сава, и Полина лишилась дара речи. Как, оказывается, она по нему стосковалась! А какой у него голос проникновенный и тёплый…
– Ничего я… – Она не договорила.
Лицо у Савы было всё в царапинах и заживающих ссадинах. Уж сколько времени прошло, как они с Петром Ильичом за шишкой съездили, а до сих пор следы оставались. Знала она, как мужики с колотушкой от медведя с горы бежали. И смех и грех. Пётр Ильич их вповалку на телеге привёз, и по домам раздавал бабам, а в утешение по пятьдесят копеек отвалил. Вину за собой чувствовал, что не образумил их.
Со станции потянулись мужики.
– Пойдём отсель! – Сава увлёк Полину к реке.
Она шла, неуверенно ступая на негнущихся и ставших словно ватными ногах и не видела ничего вокруг, кроме него.
«Вот я и влипла! – с горечью думала Полина, уже уверенная, что сегодня и с Петром Ильичом всё разрешится. Она тут же представила прозрачную, похожую на янтарь смолу на корре сосны и копошившуюся в ней, едва двигающую лапками букашку и улыбнулась своим мыслям.
– Сказывай! – разрешил Сава, когда они вышли на берег. От деревни теперь их прикрывал густой кустарник боярышника.
– Что рассказывать? – Полина отвела взгляд в сторону. – С Петром Ильичом милуюсь, а сама о тебе думаю! – Она отвернулась и от стыда снова залилась краской. – Вот уж не думала, что способна такое выговорить! – сказала Полина, а про себя ужаснулась:
«Что теперь Сава подумает?! – возопила она мысленно. – Совсем стыд потеряла! Мало того, замужняя, так и воспитание другое, а нет, взяла и первой призналась. И кому?! Мужику, который тоже давно семью свою имеет. Срам-то какой!»
Она снова вдруг захотела бежать.
– Ты мне тоже! – Он поперхнулся, тронул её лицо ладонью. – Люблю я вас, Полина Андреевна!
Полина задохнулась от счастья, враз забыв все свои мысли, прижалась к мозолистой и грубой руке щекой и быстро заговорила:
– Не знаю, что делать! – жаловалась она скороговоркой. – Совсем голову потеряла. Уж и не чаяла, что такое со мною возможно.
Сердце билось так, что тяжело стало дышать, а ноги затряслись мелкой дрожью, готовые подкоситься.
– Чудная ты, Полина! – неожиданно восхитился Сава.
– Отчего же это? – Она отпрянула, испугавшись, что смеяться он сейчас будет над её чувствами.