Я лишь молча кивнул головой – хороша похлёбка была, как теперь помню.
И поведала мне Фрося историю той могилки.
Звонница
– В Макарово церковь у нас имеется, – справная, не так давно обновлённая. Отец Макарий – местный батюшка – накануне в Антониев монастырь поехал на какое-то собрание церковное. Отслужил вечернюю, запер храм, снарядил телегу с лошадкой и отправился в дорогу. Жена – Марфуша – осталась за приходом приглядывать. Тётка она мне, на двадцать лет старше будет. Тогда мне самой годков двадцать было всего, небось… Частенько я к ней в гости ходила в Макарово; а тут рядышком, за ручьём.
Так вот, ночью, ближе к рассвету колокола вдруг как зазвонят, как зазвонят! Люди всполошились: «Что стряслось?! В кой-то век ночью звонят?» А те звонят и звонят, звонят и звонят… Народ из домов повыбегал и – к храму. Со всех соседних деревень люд сбежался: звонница-то добрая ⎯ далеко слыхать. И вот собрались вокруг, обступили храм со всех сторон – не понимают, что деется-то. А ещё темно. Небо тучами затянуло – ни зги вокруг не видать, хоть глаз выколи, не то, чтоб на звоннице что-то разглядеть.
Марфа первая прибежала – их дом рядом, через дорогу – поднялась, а люк-то в звонницу и закрыт на замок, да ключа нигде нет! Никогда не закрывали, а тут вдруг – и закрыт! Вот те раз! Видать, батюшка второпях запер, да ключ с собой невольно прихватил. Вот ведь незадача-то! Ну не сбивать же замок без его ведома ⎯ заругает. А руки так и чесались посмотреть, кто ж там народ-то всполошил посреди ночи да почём зря.
«Будем батюшку ожидать, – сказала Марфа людям, беспомощно разведя руками, – хотя, кто знает, когда он будет – уехал-то вроде как надолго. Но ломать не дам – не пожар, поди. Вскоре уж рассветёт, тогда и решим, что делать».
Да и кто знает, что там: может и вправду беда какая. И ведь непонятно, кто же это мог бить в колокола-то? Все друг друга знают, видят, кто здесь, у храма, а кто дома остался – вроде как и звонить-то некому! Видишь ли… Разве что пришлые шалят, но никогда не бывало прежде, чтоб в доме господнем… Нет-нет… что ты!..
Так и стоял народ до утра, – слушал громкий и тревожный звон колоколов. А тот – затихнет вроде… а потом – опять. И так снова и снова. Многим тогда страшно стало…
А едва солнце осветило небо над лесом, звон вдруг и прекратился. Народ обступил церковь, как только можно было что-то разглядеть, но так и не увидел ни души, чтоб сверху кто-нибудь был; да и потом не спускался никто оттуда. Чудеса! – Фрося развела руками, глядя на меня, – словно ожидая, что я на то скажу.