– Они знают, что ты любишь, – прошептал Жмакс. – Они показывают это. Чтобы заманить.
И вдруг одна из теней прильнула к стеклу иллюминатора. Она была огромна. Глаза – как желейные пуговицы. Улыбка – как лужа шоколада. Она не говорила – но внутри головы Егора зазвучал голос:
– Хочешь, я верну тебе всё, что ты любишь? Только открой люк. Я здесь. Прямо рядом. Мы поиграем. Только один раз.
– Не слушай! – закричала Фенька и стукнула Егора по руке. – Это не твоя мама! Это тень! Она играет в маму!
Тень отскочила, растеклась в дыму. Но вместо неё начали приближаться другие. Сладкие, пряные, нежные. Звали. Манили.
Жмакс вбил код на пульте. Сработал защитный кокон. Вокруг ракеты появился пузырь из мерцающего серебра.
– Щит активен. Но он держится только час, – сказал он. – Нам надо проскочить сквозь сектор.
– Скорость? – спросил Егор.
– Если форсаж – сорвём стабилизаторы. Если медленно – нас сожрут желания.
Молчание. Решение было на капитане.
Егор закрыл глаза. И вдруг вспомнил… запах сырого картофеля. Как он с папой зимой резал картошку на корм для кроликов. Папа рассказывал, что ракеты летают быстрее звука. Он сказал:
– Главное – не бояться, сынок. Главное – лететь вперёд, даже если страшно.
– Форсаж. Сейчас. Все держитесь!
Щелчок. Ракета вздрогнула. Шипение турбин превратилось в рёв. Пространство вокруг вспыхнуло – словно кто-то поджёг сам космос.
Тени рванулись. Протянули щупальца из сладкого дыма. Некоторые начали стучать по корпусу. Но щит держал.
Одна тень прорвалась в вентиляцию – маленькая, липкая. Она всосалась в отсек №3.
Аля закричала:
– Там конфетный паук! Он тянет шланги!
– Фенька, со мной! – скомандовал Егор. – Остальные – на постах!
Он отстегнулся, поплыл по коридору, держась за поручни. В животе скакала тревога. В отсеке №3 пахло – невообразимо. Как карамель и горящие каштаны.
Посреди отсека сидел паук. Он был размером с футбольный мяч. Прозрачный, как леденец. И он… пел.
– Маленький мальчик, войди в мой дом,
Где всё из сахара, тёплого, сном.
Укрою я нежно, в ваниль и мечту,
Тебя не отпустит моя красота…
– Вруби свет! – крикнула Фенька.
Резкий белый свет ударил по пауку. Он зашипел, как брызги на сковородке. Запищал и начал таять. Его капли с шорохом испарились, и воздух снова стал чистым.
– Минус один, – выдохнула она. – Но если они прорываются – это значит, что мы ослабеваем.