– Но… – попыталась возразить я, чувствуя, как гнев начинает подниматься во мне.
– Нет, Марго! Тихо сиди, не раздражай меня! – резко пресёк он мои слова, и в его глазах блеснула такая решимость, что я мгновенно умолкла.
Тихон тяжело встал со стула, почти не глядя на меня, отправился в коридор, натянул свою старую, видавшую виды обувь, накинул лёгкую ветровку и, не говоря больше ни слова, закрыл дверь за собой, оставив меня одну в душной тишине квартиры.
В этот момент слёзы продолжали капать по моим щекам, оставляя влажные дорожки на коже. Я не понимала, нет, отказывалась понимать, как я могу быть настолько неладная и бедовая, как сказал Тихон, – слова его до сих пор звенели в ушах. Встав со стула, я словно в забытьи, повинуясь катренным командам, вымыла всю посуду, отскребая засохшие остатки еды. Затем протёрла старенький, пропахший старостью стол, и дальше даже не заметила, как, погружённая в полуавтоматическое состояние, начала приводить всю кухню в порядок.
Открыла старый, гудящий, словно раненый зверь, холодильник и, морщась от запаха, выкинула из него все старые, протухшие продукты, от которых шёл невыносимый смрад. Попыталась отмыть застарелую грязь, которая, казалось, въелась в каждую щель и трещину, став единым целым с поверхностью. Это было безумно тяжело, въевшаяся грязь не поддавалась, но потихоньку, шаг за шагом, сантиметр за сантиметром, мне удавалось с этим бороться, возвращая некогда утраченную чистоту.
Дальше я переключилась на кухонный гарнитур. Он был старого, тёмно-коричневого, почти чёрного деревянного цвета, с облупившейся краской и поскрипывающими дверцами, которые с трудом открывались. Нет, вы не подумайте, это не было какое-то изысканное, дорогое дерево, доставшееся по наследству. Это была абсолютно старая, дешёвая кухня, ещё, я думаю, советских времён, словно сошедшая с картинок прошлого.
Затем, пройдя в комнату Тихона, которая была чуть просторнее кухни, я открыла скрипучий шкаф на небольшом балкончике, который выходил прямо из его комнаты. Там, среди старых тряпок, я нашла старое металлическое ведро, видавшую виды швабру и потрёпанную, но ещё пригодную для использования тряпку. Налив воды в ведро, я добавила туда щедрую порцию хлора, и раствор тут же наполнил воздух едким, резким запахом, от которого запершило в горле. Хорошо вымочив тряпку, я накинула её на швабру и начала намывать полы, методично двигаясь по комнате.