Это было моё первое убийство. Ужас, чистый, животный страх – вот что я пыталась унять, но горячие, предательские слёзы всё равно покатились по глазам, размывая силуэт Томаса. Мужчина, которому я только что продырявила живот, смотрел на меня с немой смесью шока и абсолютного неверия в потухающих глазах. Я резко выдернула нож на себя, и тёмная, горячая кровь фонтаном брызнула в разные стороны, пачкая всё вокруг.
– Господи, что же ты натворила, девочка?! – выдохнул старик Тихон, его голос был полон невыразимого ужаса и отчаяния.
Я с ужасом посмотрела в глаза старика, который все эти годы был для меня единственным близким человеком, моей семьёй. – Что мне делать, Тихон? – тихо, почти беззвучно прошептала я, чувствуя, как мир вокруг сжимается до этой комнаты. А тело напротив, массивное и ещё минуту назад живое, издавало свои последние предсмертные хрипы, корчась в конвульсиях на полу.
Тихон подошёл ко мне, его лицо было мертвенно-бледным, но взгляд оставался стальным. Без лишних слов он взял из моей дрожащей руки нож, который я всё ещё инстинктивно сжимала. Затем, даже не поморщившись, подошёл к Томасу, из которого уже уходила жизнь, и резким, отточенным движением перерезал ему горло. Кровь огромным, пульсирующим ручьём хлынула на пол, мгновенно окрашивая всё вокруг в багровый цвет, словно адский закат. Воздух наполнился тошнотворным запахом железа.
– Эх, дура ты, девка, – сказал мне Тихон, глядя на меня с горькой усмешкой и разочарованием. – Была дурой, так и осталась дурой.
Я всхлипнула, пытаясь сдержать подступающие рыдания, которые душили меня. Казалось, каждый вдох давался с трудом.
– Не реви! – рявкнул он, его голос был суров, как никогда раньше. Тихон схватил с вешалки две старые, потрёпанные куртки, одну швырнул мне. – Одевай быстро! – скомандовал старик, и в его голосе слышалась непривычная паника.
Я послушалась, судорожно натягивая куртку. Слёзы всё ещё застилали глаза, но я чувствовала, как адреналин начинает разгонять кровь.
– Быстро собралась! – снова крикнул он, и его слова отрезвили меня, словно ведро ледяной воды. – У нас нет времени, скоро его дружки пожалуют! Выкатывай немедленно мотоцикл, заводи и садись за руль! Сейчас поедем, куда я скажу! – В его голосе звучала не угроза, а абсолютная безысходность и понимание того, что на кону стоит наша жизнь.