– Прямо-таки Шерлок Холмс, – хмыкнул Гувер. – Собака, не лаявшая ночью.
– Простите, сэр?
– Вы что ж, не читали Шерлока Холмса?
– Нет, сэр. Я не читаю вымышленные истории.
– Не читаете художественную литературу? Романы?
– Нет, сэр.
– Хорошо, продолжайте. Что было дальше?
Я потеребил поля шляпы у себя на коленях.
– Все произошло очень быстро, сэр. Я был уже у двери, когда сообразил, что собака не лает, и все же решил зайти. Они меня так рано не ждали и не успели занять удобные позиции для стрельбы. Я вошел, они открыли огонь, но в темноте промахнулись. Я начал стрелять в ответ.
Гувер сложил руки, как на молитве.
– Баллистики сообщают, что они выпустили больше сорока пуль. Девятимиллиметровых. «Люгеры»?
– У Лопеса, наемного убийцы, был «люгер», у Шиллера – «шмайссер».
– Автомат, должно быть, в такой маленькой комнате грохотал оглушительно.
Я кивнул.
– Но ваш «магнум-357» выстрелил только четыре раза.
– Да, сэр.
– Два попадания в голову, одно в грудь. В темноте. Из положения лежа. Несмотря на грохот и огонь с двух сторон.
– Как раз выстрелы их и выдали, сэр. Я просто стрелял выше вспышек. В темноте обычно целишь выше, чем надо. А грохот, думаю, в основном самого Шиллера оглушал. Лопес был профессионал, а Шиллер любитель и к тому же дурак.
– Теперь он мертвый дурак.
– Да, сэр.
– Вы все еще пользуетесь «магнумом-357», агент Лукас?
– Нет, сэр. Тридцать восьмым, как положено по уставу.
Гувер опять заглянул в досье и тихо, будто про себя, произнес:
– Кривицкий.
Я промолчал. Если я здесь из-за него, делать нечего.
Генерал Вальтер Германович Кривицкий был шефом разведки НКВД в Западной Европе. В конце 1937-го он попросил политического убежища, заявив, что порвал со Сталиным. Те, кто рвет со Сталиным, не остаются в живых. Кривицкий был сторонником Троцкого, наглядно подтвердившего эту сентенцию.
Абвер, военная разведка Германии, заинтересовался Кривицким. Матерый агент абвера, коммандер Трауготт Андрес Рихард Протце, служивший ранее в военно-морской разведке, поручил своим людям завербовать перебежчика. Кривицкий полагал, что в Париже ему ничего не грозит, но безопасных мест в мире нет. С одной стороны – убийцы из НКВД, с другой – агенты абвера: один из них притворялся еврейским беженцем, за которым охотятся и нацисты, и коммунисты; жизнь Кривицкого дешевела ежеминутно.