– А зарплата?
– Да платил, конечно…
– А баба?.. Баба-то есть у него? – не унимался каретник.
– Не видал, по-честноку. Это у Николы спросить надо, он знает. Вот только тебе – пархатому – навряд ли скажет. Возомнил из себя бог весть что, вон, дворецким обозвался, когда сам такой же лакей, что я.
– Ну а товарищи?.. Товарищи-то у него есть?
– Куда уж… Два последних года я подле него вообще никого не видывал. Так он это, смешно, с голодухи по обчеству со мной заговорил. Экой чудак!
Дневник Агриппины Савельевны
Сегодня приехал Витенька. Приветствовал холодно, что меня весьма расстроило, но все-таки поцеловал. Мне показалось, что Витенька нездоров, и я спросила, но он развеял мои домыслы и неожиданно начал шутить, улыбаться. Признаться, улыбался он больше, чем обычно, никогда я не замечала за ним такой милой улыбочки, как в сегодняшний день.
Привез его Прошка, нисколько не изменился, все такой же добренький болтун, а вот Никола зазнался: обозвался предо мною дворецким и, задрав нос, без приказу пошел с чемоданами Витеньки прямиком в дом. Я долго дивилась, но Витенька и на сей раз развеял мои туманы, объяснил, что Никола лучше него все знает и волен распоряжаться. Каретник Алексий тоже Витеньку приветствовал, старая его нянечка, Фекла Федоровна, тоже выходила, конюх и кухарка Степашина, ключник и лакеи – все выбежали, побросав дела, а он и им, как мне: «Здравствуйте», да пошел себе. Оченно мне неловко пред всеми, ведь столькие годины прошли. Особливо пред Федоровной неудобно, она же растила его, ходить-говорить учила… Бедный Витенька, сердце мое материнское не на месте.
II
Моросил дождь. То тут, то там мелькали лужи, отражая застланное тучами серое небо. Поздоровавшись с вывалившим на улицу двором, г-н Ларионов прошел по аллее в дом – с виду самый простой, прямоугольный, но уютный внутри. В прихожей Виктор невольно остановился и вдохнул давно знакомый запах: гарь свечей, запах ладана в красном углу, древних половиц, гобеленового коврика и всюду расставленной зелени. Встречать Виктора Степановича вышла серая длинношерстная кошка, правда, близко к нему она не подошла, потому как думала, должно быть, что вернулся кто-то из любимых хозяев, а не мрачный незнакомец. «Ну здравствуй, котик», – прошептал г-н Ларионов и присел на корточках, протягивая кошке руку. Нерешительно пушистый комочек подошел к незнакомому человеку и, прежде понюхав, обтерся об пальцы головою. Но вдруг раздался визг. Кошка испугалась и ринулась прочь, Виктор же был вынужден подскочить. В комнату влетели две девицы осьмнадцати лет и кинулись кузена своего обнимать. Все это усилило головную боль Виктора, он зажмурился, произошел болезненный вздох. Девицы расценили сие недовольством и отпрянули, недоумевающе переглядываясь.