Следующие несколько часов Алиса провела, разыскивая других старых слуг замка. Она нашла камердинера Ральфа, который служил ещё при дедушке короля Луки, седовласую горничную Анну, работавшую в замке тридцать лет, и даже старого конюха Альберта, помнящего времена, когда замок был вдвое меньше нынешнего размера.
Реакция была одинаковой у всех. Стоило ей упомянуть о портрете загадочной женщины, как лица слуг бледнели, а глаза наполнялись тем же животным страхом, который она видела у Агаты. Все они отрицали существование портрета, клялись, что никогда не видели женщину, похожую на Алису, и умоляли её больше не задавать таких вопросов.
– Вы не понимаете, миледи, – прошептала горничная Анна, оглядываясь, словно боясь, что кто-то может подслушать. – Некоторые вещи лучше оставить в прошлом. Некоторые тайны стоят жизни тому, кто их откроет.
– Но это же просто портрет! – воскликнула Алиса в отчаянии. – Изображение женщины! Что в нём может быть опасного?
Анна покачала седой головой, и слёзы заблестели в её глазах.
– Не портрет опасен, миледи. Опасна память. Опасна правда. А некоторые истины лучше унести в могилу.
Разочарованная и растерянная, Алиса вернулась в свои покои. Каждый слуга, к которому она обращалась, вёл себя так, словно её вопросы касались чего-то ужасного, запретного. Их страх был настолько осязаемым, что она почти чувствовала его вкус в воздухе – горький, металлический, пропитанный отчаянием.
Она сидела у окна своей спальни, глядя на заснеженные горные пики, когда раздался стук в дверь. Голос короля Луки, властный и привычно спокойный, разрешил войти, и дверь отворилась, впуская в комнату высокую фигуру.
– Алиса, дочь моя, – произнёс король, входя в комнату. Его присутствие всегда наполняло пространство особой энергией – энергией абсолютной власти и древней силы. – Мне нужно поговорить с тобой.
Алиса поднялась и почтительно склонила голову. Король Лука был внушительным мужчиной – высокий, с аристократичными чертами лица и проницательными тёмными глазами. Его чёрные волосы с благородной сединой на висках были аккуратно зачёсаны назад, а дорогая одежда подчёркивала его королевский статус. Но больше всего поражала аура власти, которая окружала его словно невидимая корона.
– Что угодно, отец, – ответила она, хотя в глубине души теперь чувствовала странную неловкость в его присутствии.