– Когда что? – изумленно спросил Хоуберк.
– Скоро узнаете, – быстро ответил я, поняв, что чуть не проговорился.
Он уставился на меня, совсем как доктор Арчер, и я узнал этот взгляд. Он смотрел на меня как на полоумного… Возможно, ему повезло, что он ограничился взглядом и не проговорил это ненавистное мне слово вслух.
– Нет, – ответил я на невысказанную мысль моего собеседника, – я не сумасшедший, и разум мой так же здоров и крепок, как у мистера Уайльда. Не хочу пока объяснять, но у меня в руках оказалась одна вещь, которая принесет больше, чем вложения в золото, серебро или драгоценные камни. Она обеспечит счастье и процветание целого континента, да что там, целого полушария!
– Как скажете… – примирительно проговорил Хоуберк.
– И в конце концов, – продолжил я уже спокойнее, – моя находка обеспечит счастье всего человечества.
– И еще ваше собственное счастье и процветание, а также счастье мистера Уайльда?
– Именно так, – подтвердил я с улыбкой, хотя готов был ударить старого оружейника за его пренебрежительный тон.
Он некоторое время молча смотрел на меня, а потом очень мягко произнес:
– Почему бы вам не бросить ваши пыльные книги и ученые занятия, мистер Кастанье, и не отправиться куда-нибудь в горы? Вы прежде так любили рыбалку. Съездите в Ренджели, поймайте там пару форелей…
– Рыбалка меня больше не интересует, – ответил я без тени видимого раздражения в голосе.
– Раньше вы увлекались всем на свете, – продолжал он, – занимались спортом, ходили под парусом, охотились, ездили верхом…
– После моего падения я больше верхом не езжу, – сухо сказал я.
– Ах, да, вашего падения, – повторил он, отводя взгляд.
Я решил, что этот лишенный смысла разговор зашел слишком далеко, и вновь заговорил о мистере Уайльде; но Хоуберк уставился мне прямо в лицо, что меня крайне оскорбило.
– Вы толкуете о мистере Уайльде, – проговорил он, – а вы знаете, что он сегодня днем учудил? Спустился вниз и прибил табличку на дверь рядом с моей. Она гласит: «Мистер Уайльд, восстановитель репутаций. Звонить три раза». Вы не знаете, случайно, что это значит?
– Знаю, – ответил я, подавляя в себе ярость.
– Неужели? – пробормотал он.
Подошли Луис и Констанс и спросили, не присоединимся ли мы к ним. Хоуберк посмотрел на часы. В тот же миг из казематов замка Уильямса вырвались клубы дыма, по воде прокатился гул пушечного выстрела, эхом отразившись от высокого противоположного берега. Флаг на флагштоке пополз вниз, на белых палубах военных кораблей зазвучали горны, а на джерсийском берегу зажглись первые электрические фонари.