31 декабря
Я немного слукавил, когда сказал, что 19 числа мне нечего было написать. Врать в собственном дневнике интересно, конечно. В тот день я звонил маме, а когда она не взяла трубку, то и отцу. С того дня я каждый день звоню им. Всё пытаюсь вбить себе в голову, что проблемы с вышками. Такое уже как-то было. Связи не было, наверное, дня два, но сейчас прошло почти две недели.
Мам, пап… Я очень сильно переживаю и даже не могу сказать вам об этом. Я так скучаю. С Новым годом. С будущим счастьем.
3 января
Меня трясёт. Высокая температура. Одеяла не хватает. Последние месяцы я боялся, что этот момент наступит. И вот он настал. Приехали. Я бледный. Кости ужасно ломит. Сухие глаза. Тело всегда в собственном поту. Сразу же звоню в скорую помощь, где мне прямым текстом сообщают, что не приедут. Тут уж 50 на 50. Говорят, лекарства всё равно нет. Чего приезжать? Только распространять. Может, и обычный грипп, а может, нет. Теперь, когда общая напасть коснулась и меня, страх исчез. Сам не пойму, как и почему, но тело моё, под давлением свалившихся невзгод, перестало барахтаться, уволакивая и мысли.
С огромным усилием смог доковылять до кухни и попить. Хозяйка, увидев измождённое лицо квартиранта, ойкнула, убежав под мнимым предлогом в свою комнату. Я вроде даже услышал её «Отче наш…». Испугалась, а сама знает, что, скорее всего, её и не заденет. Куда уж там. У стариков особо нечего брать. Болезни любят молодых и крепких. Организмы, в которых есть чем поживиться.
Вспоминаю тот далёкий месяц, когда лежал в инфекционке. Это бледное, но повзрослевшее лицо. Неужели, когда пойду на поправку, то снова увижу ту самую метаморфозу? Как же хочется заботы. Звучит эгоистично, но я помню родительское тепло в те дни, когда мне было безумно плохо. Моё тонкое, размазанное тельце на диване под слоем толстых одеял. И матушка всё суетится. То воды даст, то температуру меряет. Как заварит крепких трав или заставит над картошкой попариться! А затем спинку поразминает, а отец с работы придёт и хорошенько ноги разогреет мазью и помнёт. Сразу так хорошо становилось. Вроде и плохо, но и хорошо…
А потом ещё вот одно из моих любимых воспоминаний, которое уже никак не связано с болезнью. Ну, может, только краешком, когда мама и отец в четыре руки меняли мне промокшие от пота простыни. Я уже шел на поправку, мог позволить себе немного побеситься. Катается пятилетний карапуз, смеётся, лёжа на диване, а отец и мама машут руками с зажатой простынёй, создавая волны, затем накрывая меня ими с головой. Как же было прекрасно! Начинаю понимать, что вся культура человека – одна большая выдумка. Но когда думаю о родителях, то хочу, чтобы чудаковатые сказки оказались правдой. Я хочу, чтобы был Бог. Я хочу, чтобы было добро и зло. Я хотел бы, чтобы все честные люди попадали именно к Богу, где их ждала самая высшая награда – бессмертие и бесконечный поток блаженного света. Потому как мои родители святые, и когда я их увижу! Да, читатель, кто бы ты ни был, знай: в особенно самый трудный час человек может открыть в себе то, что ему никогда не было доступно. И в моём случае это не просто слова, а та надежда, которая вот-вот да обязательно сбудется!