1842 год. На улице стоит тёплая погода, солнце окрашивает собою каждый уголок пространства. На главной развилке расположился извозчик, нежно поглаживающий гриву лошади, попутно подкармливая любимицу сахарком. За его спиной пробегают дети, держа в руках сразу по паре леденцов. Дамы в пышных платьях направляются в сторону ателье, прикрываясь от солнца зонтами. На ближайших деревьях весело поют птицы.
Всё в этой картине говорило о том летнем счастье, когда даже смерть на время оставляет самых немощных, чтобы те насладились чудесными мгновениями своих хрупких, но таких прекрасных жизней. Только ближе к холодам госпожа в чёрном платье (с косой наперевес) вернётся из своего отпуска, чтобы вытащить людей из сказки, напомнив им цену счастья. Но, несмотря на временную блажь, у граждан этого небольшого городка не стало меньше мелких проблем со здоровьем, которые не нужно было бы решать.
Из парадной приземистого дома с саквояжем в руках вынырнул молодой мужчина. Миловидное лицо, под носом аккуратные усики, а на переносице оптические линзы. Звали этого прекрасного человека Уильям Хобс. На нём сидела свободная (салатового цвета) рубашка с закатанными рукавами по локти. На его ногах красовались чёрные брюки со стрелкой, а стопы обрамляли уже видавшие виды, но тщательно ухоженные туфли. На левом же запястье тикали надёжные часы, ведь время для этого джентльмена играло очень большую роль.
Каждый второй житель здоровался с Уильямом, обращаясь к нему именно «мистер Хобс», и на каждое приветствие мужчина приветливо кивал, хоть и смутно припоминал эти постоянно мельтешащие лица. А по имени и фамилии его знали в виду того, что Хобс являлся доктором этого уездного городка.
Жил Уильям через три улицы от центра, в северной части. Несмотря на свою очевидную моложавость, у него уже имелась жена-красавица Алиса, от которой он получил в подарок двоих прекрасных детишек. Кэтрин – старший ребёнок пяти лет, а её младшему братику недавно исполнилось четыре. Это были очень желанные и любимые дети. Жалование мужа позволяло Алисе не работать, занимаясь воспитанием чада и хозяйством. Лишь изредка она расслаблялась, позволяя пропустить через себя несколько телевизионных передач. Данный диковинный прибор действительно включался редко, да и, к слову, имел он свойства более декоративного характера.