Человек решает сделать эгоистичный шаг. Он решает оставить себе это имя, хоть и не соответствует оно ему внешне, но человеку хочется думать, что духовно он ещё тот, кем был не так давно. Теперь-то он понимает, что стал частью собственного вымысла; частью того, что люди породили сами. Грехом, искуплением, агонией, надеждой, твёрдостью выбора, мучителем, но и избавителем. Так человек впервые чувствует забытый каркас в области своей груди. Человек отплёвывается, насколько это позволяет ему змеиная голова. Осталось совсем немного до завершения миссии. До свершения того рая, которого человек искренне жаждал, любуясь картинами художников. Да, теми самыми, за которые платили серебром и золотом; где платили за святое, где создавали главного не себе, но им – массам, а по итогу сами попались в собственную ловушку, ибо страх заставит делать и не такое, а когда ещё и руки в чужой крови…
Человек снова собирает воедино свои мысли. Он пропускает через себя энергию несчастных. Ту энергию, которая стала новым фундаментом для общего блага, где он взял и перевесил обои. Чужой пот хорошо разливает реки. И вот, человек этот, со змеиной кожей, думает о том, что нужно было давно сделать. Главный закон людской природы идеалистического склада так и не был рождён, а именно: любовь. Да не та любовь, что делилась на маленькие эгоистичные сегменты, а самая настоящая, всеобъемлющая страсть. Подобное зерно достаточно легко поместить в пустые и наивные головы. Ах, эти прекрасные испуганные младенцы! Зёрнышки бескорыстной любви помещаются одновременно каждому из живых двуногих; всем этим ангелам, чей испуг сразу же сменяется интересом, а затем появляются улыбки да искренняя похоть. Эти дети природы, жертвы сознания, вдруг чувствуют прилив возбуждения. Конструкция начинает менять форму. Захлестнувшая идея начинает витать в воздухе. Никто не может её избежать. Тела обнажены. Начинается оргия. Пот обливает орнамент, а земля теперь, со всей своей свежей травой, становится великим альковом.
9
Здесь, впервые за долгие несчитанные промежутки на этой горе, человек впервые услышал тишину, да так громко, что страх проник в его маленькие глазки. Чувство нового, даже для исполнителя сокровенного, – открытие, как акт действительно свершившегося. Наверно, это и есть один из священных мостов, который объединяется пониманием иных форм, сотканных из хаоса. Человек полностью претерпел метаморфозу. Он потерял свой мнимый облик, став змеей. Помощник он или искуситель? Чудотворец? Враг? Благо несёт или вырыгает свой эгоизм под эгидой выдуманной идеологии? Да если так задуматься, то какова его роль в целом? Человек потерял нить, которая делала его тем, кем он и являлся. Теперь же, когда абсолютно все блага совершены, и отец начал походить на горделивого самородка с послушными детьми, то, что теперь?