После отпора Волков выдохнул и спокойно продолжил.
– На «Джазовом бризе» есть правила, графики, контракты. Вы не имели права прикасаться к инструменту без разрешения. Это профессиональный «Стейнвей», а не игрушка в парке! Вы могли повредить механику! Кто будет отвечать? Вы?
Он говорил тихо, но его слышали все. Аплодисменты давно стихли. Гости смотрели то на менеджера, то на Карину. Она видела, как музыканты трио напряглись, но промолчали – Волков был их начальством.
– Я уйду, а вам стоит повесить регламент.
– Обязательно повесим. В качестве примирения разрешите предложить Вам ужин за наш счёт?
Карина кивнула, не в силах вымолвить больше ни слова. Она потянулась за своей курткой, роняя ноты. Ей их поднял высокий, подтянутый, сероглазый мужчина с каштановыми волосами, в черной рубашке без галстука, расстегнутой на две пуговицы. И подал руку помогая ей встать. Его темные волосы были слегка растрепаны, а на лице с резкими, почти скульптурными чертами читалось усталое безразличие, которое теперь сменилось легким любопытством.
– Андрей.
Голос прозвучал негромко, но с такой неоспоримой властностью, что Волков резко вытянулся по струнке.
– Максим Георгиевич! Я не знал, что вы здесь. Немедленно подготовим ваш столик. Просто разбираюсь с инцидентом.
– Я слышал, – прервал его мужчина – Максим Орлов. Его голос был низким, бархатистым, как звук контрабаса. – И я слышал игру. – Он посмотрел прямо на Карину. Его взгляд был тяжелым, оценивающим, но без той откровенной враждебности, что была у Волкова. – Вы учились?
Карина усмехнулась, всего несколько лет назад, билеты на её концерты раскупались за несколько месяцев до концерта, а теперь её спрашивают училась ли она…. Гордость? Глупость? Она не знала, почему она ответила.
– Санкт-Петербургская консерватория. Джазовое отделение.
Максим Орлов слегка приподнял бровь.
– Петербург… – произнес он задумчиво. – А играли вы сейчас… искренне. Нечасто услышишь на борту. Особенно в таком захолустье. – Он кивнул в сторону большой вывески «Рифф». Потом повернулся к Волкову, и его голос снова обрел ту властную нотку: – Андрей, вы слишком усердствуете. Правила – это хорошо. Но искусство – иногда выше правил. Особенно когда оно настоящее.
Волков побледнел.
– Но, Максим Георгиевич, регламент…
– Регламент я знаю не хуже вас, – мягко, но не допуская возражений, сказал Максим. – Сегодня вечером музыканты трио имеют право приглашать гостей для джем-сейшена. Разве нет? – Он посмотрел на саксофониста.