Словом, всё у них сложилось. Работали, растили дочь Лизу и даже переехали в начале тысяча девятьсот тридцать восьмого года из съёмного угла, получив жильё в новом, построенном фабрикой доме. В народе, чтобы не впадать в эйфорию, скромно говорят в таких случаях: грех жаловаться!
Но отчего, почему вдруг становится кому-то необходимым разрушить устоявшееся счастье? И ладно бы, случилась война или какая-нибудь другая беда! Нет же, люди свершают непоправимое сами!
О, как должен быть осмотрителен счастливый человек, чтобы в беспечности своей не впустить в себя искушающего демона, от рождения приставленного к каждому из нас, который тут же стряхнёт с души покой и нашлёт наваждение!
Молоденькая кладовщица стала для Фёдора этим наваждением.
Он и сам не знал, красива Ирина или нет? Все говорили, что красива, но Фёдор этого не понимал, не видел.
Он видел только её глаза – две жаркие бездны, зовущие сгореть. Ещё упругое, гибкое тело, прикушенную губу, упрямую прядку волос, которую она тоже упрямо убирала за ухо.
Всё у них случилось как-то молниеносно: он зашёл на склад готовой продукции, она вышла ему навстречу, встала в луч света, падавшего через высокое окно. Синий халатик, палец в чернилах, манящие глубиной тёмные глаза на загорелом лице.
– Вы новенькая?– спросил наконец он, ощущая в горле биение сердца.
– Да. Меня Ириной зовут.
– А я Фёдор Ильич, инженер.
– Я знаю. Ваша фотография на Доске почёта висит.
– Ну, ладно. Я пошёл, – совсем растерялся он.
За спиной раздался смех.
– Фёдор Ильич! Вы зачем приходили?
Это был смех всё понявшей женщины: только что мужчина угодил к ней в неволю, и этот пленник ей нравится.
Вечером того же дня он дожидался её, стоя поодаль от проходной. Когда Ирина вышла и отделилась от группы закончивших смену, Фёдор направился следом по улочке, освещённой лишь парой фонарей. В темноте его было трудно заметить.
«Но зачем я скрываюсь? – вдруг подумал он. – Это же глупо!»
В этот момент Ирина остановилась и обернулась.
– Вы долго будете прятаться, Фёдор Ильич? – громко сказала она. –Пойдёмте уж вместе!
Она взяла его под руку и отвела к себе – в бревенчатый домишко, что стоял недалеко от речки Звероножки, в котором жила со своей древней бабкой.
Кто считал, сколько раз побывал там Фёдор?! Приходил затемно, уходил ночью. Ане говорил, что на комбинате аврал, и жил, как в чаду.