– Не снимай шинель – холодно.
Она много раз представляла себе тот момент, когда начнёт говорить Николаю о смерти Клавдии Семёновны, но так и не смогла придумать нужных слов.
«Случилась беда, но ты крепись». Или: «Сядь, я должна тебе кое-что сказать». Всё бездушно, глупо, особенно это: «Ты только не волнуйся, Коля!»
– Мама умерла, – просто сказала она.
– Что? – переспросил Николай.
– Клавдия Семёновна умерла семнадцатого октября…
Николай опустился на стул и застыл, окаменел.
Взмыть в небо радости, рухнуть в пучину горя и не разбиться – таким запасом прочности природа «милосердно» наградила человеческое сердце.
Правда, не каждое, но каждое сердце настоящего воина.
Через несколько минут тяжкой тишины Николай пошевелился, произнёс:
– Как это случилось?
Анна стала рассказывать, а Николай закурил, вынул из вещмешка бутылку водки и прямо из горлышка сделал несколько глотков.
– Сейчас, Коля, я соберу на стол, помянем, – прервалась Аня.
Он кивнул и начал доставать из вещмешка хлеб, тушёнку, какие-то свёртки.
– А ведь её убили эти сволочи, – сказал Николай, когда Аня закончила свой рассказ.
– Да, когда она защищала ребёнка.
Николай встал, прошёлся, снова закурил, прислонившись к притолоке.
– Я два раза приходил, позавчера, вчера…
– Но на столе лежит записка! Ты не видел?
– Записка? Аня, я в квартире не был, у меня ключа нет.
– Нет?..
– Знаешь, как мы двадцать второго июня выбегали в бомбёжку на улицу? Хорошо, успел портупею с кобурой прихватить! От дома семей комсостава через минуту остались руины. Какой уж тут «ключ».
– Прости…
– Да за что, Анечка? Это война…
Колпин начал рассказывать о первых боях, об окружении, о блуждании с остатками бойцов по лесам, о соединении с одним из полков. А потом опять окружение. И долгий путь по тылам.
Как тут Ане было не вспомнить капитана-танкиста, встреченного в вагоне метро?
– Из окруженцев батальон набрался… К своим вышли десять дней назад.
– Тебя в звании повысили, – Аня только что обратила внимание на третью шпалу в его петлицах. – Этим батальоном командовал ты?
– Подполковника мне присвоили ещё год назад. А батальоном я командовал как старший по званию. Не было среди нас ни одного пехотного командира.
– Какая-то странная форма на тебе, – продолжала она разглядывать Николая (он всё-таки снял шинель).
И действительно, новенький, особого кроя приталенный китель со стоячим воротником ладно сидел на Колпине.