– Сиди и не смей никуда уходить. Понял? – приподняла капюшон его стеганой курточки и туже затянула шарф. – После пяти вернусь, – махнула на прощанье рукой и в считаные секунды скрылась за углом дома.
Борька проводил маму взглядом, шумно вдохнул холодный, утренний воздух. Он знал, что сидеть придется долго, и чтобы развеять скуку, стал болтать ногами, задевая носками ботинок небольшую лужицу под скамьей. Мутная вода, взрываясь фонтаном, обдавала брызгами руки, лицо, оседала частыми крапинами на непромокаемой курточке. Борька морщился, зябко поёживался и часто-часто моргал мокрыми ресницами.
Поднялся и окреп ветер. Небо в считаные минуты заволокло серой завесой, заморосил дождь. Тихо покачиваясь, скрипело старое дерево у скамьи, опадая, кружились сухие листья.
Упавшей к ногам сухой ветке, Борька обрадовался. Орудуя веткой как шпагой, стал нападать на невидимого противника.
***
Ближе к полудню Ануш нехотя поднялась с постели. Нашарила ногами тапки и поплелась на кухню, массируя рукой затекшую поясницу. Еще один день, похож на предыдущий: скука, боль и одиночество. Когда же небеса сжалятся и призовут к себе?
У батареи, пышной шапкой поднялось тесто. Умелыми, выверенными движениями, Ануш распластала тесто в лепёшку и отправила на противне в духовку. Зажгла огонь под чайником и развела в стороны цветные ситцевые занавески.
Прямо под окном, на потемневшей от влаги скамейке, сидел парнишка. Капюшон его легкой курточки закрывал глаза, а полосатый, растянутый шарф свисал неопрятной лапшой до самых колен. Не замечая, что за ним наблюдают, мальчуган был занят своими делами: крошил печенье, собравшимся у его ног голубям, хлестал веткой по стволу старого тополя, а устав, задирал голову, рассматривая проплывающие по небу тучи.
Ануш отвлеклась на закипевший чайник, налила в пиалу желтый ромашковый чай. Подперев голову рукой, задумалась о семье, которой у нее уже не было.
Муж Серго и сынишка Артем по утрам спешили на кухню, где на столе, под льняным полотенцем их дожидались горячие лаваши. Артем грел ручонки о хрустящую золотистую корочку и непременно интересовался:
– «Сметану, не забыла купить?»
Ануш целовала сына в темную макушку, разливала по чашкам чай и любовалась, с каким усердием он макает кусок горячей лепешки в сметану, сдобренную чесноком.