Почему для названия использовалась именно литера «Би», Иннокентий так и не довелось узнать.
В наши дни английская буква «B» означала бы, конечно, «бизнес-класс», но блок «Би» создали сразу после обретения Пакистаном независимости от Индии, то бишь в пятидесятых годах двадцатого века, когда этот термин не стал еще обиходным.
Всё знающий Вахид рассказывал, что в камерах блока «Би» имеются кондиционеры, телевизоры, а также приличная мебель с чистым бельем, а еду для постояльцев (трудно назвать их сидельцами) готовят на отдельной кухне.
Сюда, как правило, помещали крупных политических узников, а также финансовых махинаторов особо крупного масштаба. Обычно эта зона пустовала.
Вообще-то Иннокентий с Вахидом, согласно заверениям их адвокатов, должны были попасть именно в эту привилегированную часть тюрьмы, однако благодаря своевременной реакции их пакистанских супротивников, они угодили в блок «Security Number One», наиболее охраняемую и закрытую часть тюрьмы, предназначенную для особо опасных преступников, наркоторговцев и убийц.
Эта небольшая зона являла собой дополнительно охраняемую и обнесенную высокой стеной галерею из примерно двадцати камер, выходивших решетчатой стеной в открытый проход шириной метров десять.
Высоко-высоко над серым каменным проходом между камерами висело белесое небо без единого облачка, и палило совсем не по-осеннему безжалостное октябрьское солнце, практически без остатка спалившее редкие пучки травы, пробившейся через трещины бетона.
О том, что где-то существует жизнь, напоминали только несколько старых, растопыривших ветви во все стороны древних деревьев, ну и, конечно, вездесущие воробьи.
Как и большинство простого пакистанского населения, были эти птахи тощи, неказисты и весьма предприимчивы. Только вот, в отличие от своих местных человеческих братьев, от голода они, судя по всему, совсем не страдали, ибо к брошенной Иннокентием хлебной корке проявили весьма вялый интерес.
Камера его представляла собой бетонную коробку размером два на три метра и высотой до бетонного же потолка метров пять, не меньше.
Стены и пол лет десять назад были покрашены ядовитого тона желтой краской и за все эти годы испещрены иероглифами местных языков (синди, хинди, урду), а также разнообразными английскими словами.
Иннокентий, внимательно изучив английские надписи, к своему глубокому изумлению, нигде не увидел ненормативной лексики: все было весьма прилично и вполне невинно, европейское тлетворное влияние почему-то сюда не добралось.