Зорге шёл по коридору и почти видел выкрашенные свежей краской стены, белёный потолок и нетронутый пол. Кажется, даже угол обзора изменился, как будто Зорге стал меньше ростом, таким, как будто ему снова двенадцать лет. Что-то отдалённо напоминающие детские голоса зазвучали вокруг. По мере того, как Зорге медленно приближался к повороту, воображаемые цвета, звуки и даже запахи становились всё более явными. Из кабинета, где когда-то занимались выжиганием по дереву отчётливо тянуло запахом жжёной древесины, справа пахло разогретой канифолью и припоем. Зорге дошёл до поворота, и перед ним оказалось окно, за которым зеленел летний лес, а со спортивной площадки слышались азартные крики.
Зорге повернул за угол, и мираж рассеялся. Старый паркет под ногами был стёрт и выщерблен, а стены покрыты струпьями облупившейся краски. Зорге увидел впереди крутую лестницу из четырёх ступеней, ведущих в боковое крыло. Каждый шаг по ним был подобен восхождению на эшафот, но Зорге хорошо справился с задачей. Там, впереди, его ждал узкий коридор с множеством дверей, где хранили всякий хлам – реквизит для самодеятельных спектаклей, спортивный инвентарь, ненужную мебель. Та комната оказалась справа, и дверь в неё была чуть приоткрыта, как раз, чтобы можно было просунуть в щель руку. Зорге бросил на дверь косой взгляд и сразу отвернулся. Того ужаса, что был раньше, он не испытывал. То чувство, которое привело его сюда, больше никак не проявлялось, как будто он достиг поставленной цели. Зорге сделал ещё несколько шагов, и щель в проёме осталась позади. Пронесло, подумал он.
Когда Зорге занёс ногу для следующего шага, за спиной раздался тихий шорох и металлическое звяканье. Зорге так и застыл с поднятой ногой. Ему было не обязательно оборачиваться, чтобы понять, что произошло за спиной. Но он поставил ногу и обернулся.
На полу лежала маленькая полосатая юла. Он уже и забыл, что Немец повсюду таскал за собой эту юлу, даже ложился спать, положив её на тумбочку у изголовья. Игрушка потускнела, её бока были покрыты царапинами. В пыли на полу остался тонкий витиеватый след. Зорге не отпрыгнул в ужасе и не бросился бежать, он почему-то знал, что что-то подобное должно было произойти. Теперь он явственно слышал шум детских голосов с улицы, а в окне краем глаза можно было рассмотреть зеленеющую траву и голубое небо. Стены коридора сияли новой краской, а паркет под ногами был до блеска натёрт. Всё это напоминало эффект от вдыхания клея или приёма галлюциногенных грибов, но Зорге уже несколько месяцев был чист. Откуда-то донёсся запах кухни, похоже, что у детей сегодня будут голубцы. Зорге знал, что стоит ему моргнуть, иллюзия растворится, как незаметно растворилось его детство, но воспоминания, привлечённые галлюцинацией, уже захватили сознание.