.
– Переезд – это не просто вещи перевезти, – заявила Грета, когда я вернулась из спальни. – Надо с людьми знакомиться. Иначе город сожрёт тебя как батон без масла.
Я хотела съязвить, но промолчала. Вроде как она была права.
– Пойдём. Покажу тебе, кто тут живёт и где нормальный кофе.
Мы шли пешком – Грета бодро семенила рядом, размахивая рукой, как командир на утреннем построении.
– Вот миссис Кларк, печёт пироги, но продаёт, будто они из золота. Говорит, “секретный рецепт”, а я-то знаю – она просто кладёт туда больше масла и сплетен.
– Очаровательно, – хмыкнула я.
– Там Джо, местный автомеханик. Молчит, как могила, но если к нему зайдёшь – кофе нальёт, пожурит, как будто ты его дочь, и отремонтирует тебе не только машину, но и веру в человечество.
– Он холост? – спросила я с приподнятой бровью.
Грета хохотнула.
– Тебе оно не надо. Поверь. Он любит только карбюраторы и винил.
Мы обошли квартал. Маленький магазинчик, кофейня, библиотека, которая выглядела так, будто вот-вот рухнет под весом собственных книг.
А потом я увидела его.
Дом напротив. Тот самый. Окно второго этажа.
Мужчина стоял, прислонившись к раме, пил из кружки и смотрел вниз.
На меня.
Я застыла.
Он не улыбался. Но взгляд… тот же, что был в переулке. Суровый. Прямой. Как будто в нём не было ни капли случайности.
– Кто это? – спросила я негромко.
Грета заметила, куда я смотрю, и на её лице мелькнуло что-то вроде… задумчивости.
– А, это Роман. Хозяин бара на углу. Ветеран, одиночка, живёт с дочкой. Люди говорят, он не особо разговорчив, но если уже начал – хрен заткнёшь.
– И живёт прямо напротив?
– Видимо, судьба решила, что тебе надо быть на линии огня, детка.
Я снова посмотрела на него.
Он больше не смотрел.
Зашёл вглубь комнаты и исчез.
Но этого взгляда хватило, чтобы что-то внутри меня дрогнуло.
Не “ой, он такой красивый”.
А “чёрт, мне будет больно”.
Когда мы дошли до конца улицы, Грета притормозила у аптеки.
– Она хотела, чтобы именно ты сюда вернулась, – произнесла она вдруг, глядя куда-то в сторону.
Я нахмурилась.
– Кто? Бабушка?
– А кто ж ещё? – хмыкнула она, будто это было само собой разумеющимся.
– Она всегда говорила: “Эта девчонка – не такая, как её мать. У неё есть стержень. Даже если пока сама об этом не знает.”
Я отвела взгляд. Горло вдруг стало сухим.
– Она не особо участвовала в моей жизни.