Халлек прислушался. В туалете было тихо. Он приподнял брюки одной рукой и вышел из кабинки. Встал перед зеркалом над рядом раковин, дал брюкам снова упасть и задрал рубашку, чтобы лучше рассмотреть живот, вплоть до недавнего времени бывший его наказанием.
Из горла вырвался сдавленный всхлип. Всего один всхлип, но его оказалось достаточно. Избирательное восприятие не устояло, разбилось вдребезги. Халлек увидел, что скромное брюшко, которым сменилось его прежнее необъятное пузо, тоже исчезло. Вид у него был нелепый: брюки спущены, жилет расстегнут, рубашка задрана выше пупа – однако факты не вызывали сомнений. Реальные факты. Да, любые реальные факты можно истолковать по-разному – это знает каждый юрист, – но сравнение, пришедшее ему на ум, было более чем убедительным; неоспоримым. Он был похож на мальчишку, напялившего на себя отцовскую одежду. Халлек стоял полуголым перед зеркалом в общественном туалете, смотрел на свое отражение и истерически думал: Есть у кого-нибудь вакса? Мне надо подрисовать себе усы!
Горький смех подкатил к горлу, как ком тошноты, когда Халлек взглянул на свои упавшие штаны, на свои волосатые ноги в черных нейлоновых носках. В этот момент он внезапно поверил – просто взял и поверил – всему. Да, цыган его проклял, но это не рак; нет, это было бы слишком быстро и милосердно. Тут что-то другое, и все только начинается.
В голове прозвучал крик кондуктора: Следующая остановка – Нервная анорексия! Всем приготовиться к выходу на Нервной анорексии!
В горле клокотал смех, похожий на крик, или, может быть, крик, похожий на смех, какая разница?
Кому сказать – не поверят! А кому, кстати, можно сказать? Хайди? Она решит, что я спятил.
Но Халлек никогда в жизни не чувствовал себя настолько вменяемым.
Открылась наружная дверь туалета.
Перепуганный Халлек метнулся в кабинку и заперся на задвижку.
– Билли? – Это был Джон Паркер, его помощник.
– Я здесь.
– Бойнтон скоро вернется. У тебя все нормально?
– Все хорошо, – сказал он, крепко зажмурившись.
– У тебя правда газы? Что-то с животом?
Да, именно с животом.
– Похоже, расстройство. Я приду через пару минут.
– Ладно.
Паркер ушел. Халлек мысленно сосредоточился на ремне. Нельзя возвращаться в зал заседаний, поддерживая штаны через карманы пиджака. Но что прикажете делать?
Внезапно он вспомнил о швейцарском ноже – о своем верном армейском ноже, который всегда вынимал из кармана, прежде чем встать на весы. В старые добрые времена, до того, как цыгане приехали в Фэрвью.