– Ты, кажется, считаешь гением своего профессора. Но при этом идёшь против него. Не слишком ли дерзко?
– Это лишь научный диспут, в котором я позволяю себе чуть в большей степени, нежели профессор, отойти от психоанализа в область философии. Это вопрос подхода. Гениальность профессора вне сомнений. Его работы открыли новую страницу в истории психоанализа. Сколько ни приезжаю к нему обсудить диссертацию, всякий раз он поражает меня глубиной мысли, задавая вопросы, которые не приходили мне в голову и поначалу ставят меня в тупик.
– Ты и сегодня был у него?
– Да, как раз собирался домой, когда встретил тебя.
– И каким же вопросом он поразил тебя сегодня?
– Что ж, если я ещё не наскучил тебе своими научными рассуждениями, охотно поделюсь. Психоанализ утверждает, что мы подсознательно склонны повторять судьбу своих родителей. И зачастую именно попытка уйти от сходства с ними парадоксальным образом приводит к тому, что мы незаметно для себя становимся их точной копией.
– А ты чувствуешь, что копируешь своего отца?
– Я не знал его. Он умер, когда мне не было года. Из того, что мне известно о нём, вроде ничто в моей жизни не повторяется и никоим образом на меня не влияет. Но с точки зрения психоанализа, я могу не осознавать этого влияния, однако идти в точности его путём, даже не зная его лично. Вот профессор и предложил мне подумать о том, как это согласуется с моей точкой зрения.
– Насколько я помню, в таких случаях у человека зачастую появляется суррогат – некая личность, которая замещает в его подсознании роль отца.
– Что ж, если у меня и есть такой человек – то это профессор.
– Даже так? Почему же он не твой научный руководитель?
– Он уже не работает в институте после той истории.
– Какой истории?
– Неужели не слышала?
– Я не общалась ни с кем из института, пока тебя не встретила.
– Он стал жертвой чудовищной клеветы. Как раз в тот год, когда я оканчивал институт. Он тогда работал с проблемными подростками в центре психологической помощи. У него было несколько постоянных пациентов, с которыми он регулярно беседовал. И вот мама одной четырнадцатилетней пациентки заявила на него в полицию. Якобы он… как бы это сказать поприличнее… прикасался к её дочери не совсем подобающим образом.
– Вот это да! – Как-то загадочно сверкнули Ксюшины зелёные огоньки. – И что же?