– Как интересно иногда получается, – вдруг говорит она, по-прежнему не отрывая глаз от какой-то точки на стене над моей головой. – Какие совпадения бывают в жизни. Невольно поверишь в высшие силы. Даже жутковато становится. Жизнь прощает совершённое преступление, а потом карает за другое, точно такое же, но не совершённое.
– О чём ты?
Наконец она снова посмотрела на меня своими пронизывающими зелёными огоньками.
– Мне тогда тоже было четырнадцать, как той девочке.
И тут я всё понял. За какую-то секунду всё перевернулось во мне. Она вытащила какой-то важный кирпичик из стройного здания моего мировоззрения, откуда-то из самого его основания. И это здание мигом посыпалось и рухнуло в пыль. И будто выросло что-то в груди огромное, что мешало дышать.
– О, я даже уверена, что у него ничего не было с той девочкой. Но каково ему было, когда такое обвинение через столько лет? Думаю, он из-за этого так быстро постарел. Быть жертвой клеветы – в этом есть даже что-то почётное. Видеть, как все вокруг защищают тебя и поддерживают – мне бы это только придало сил. В этом есть своеобразная честь. А получать вот так от судьбы отсроченное наказание за поступок десятилетней давности – это как голос Бога услышать.
– Зачем ты поступила к нам в институт?
– Меня правда интересовал психоанализ. Думаю, это он заразил меня этой страстью. А лучше места для изучения его не найти. К тому же мне всю жизнь хотелось понять. И ничего не хотелось больше, чем просто понять – его и себя. Потому и тянулась к науке, которая могла бы помочь мне понять. А в тот период пыталась внушить себе, что мне всё равно, что я всё забыла и меня это больше не беспокоит. Поэтому поступила туда, куда хотела поступить, даже не думая о том, что он преподаёт там. Да я и не училась у него, только виделись в коридоре, как и с тобой.
– А что же он?
– Он делал вид, что не узнаёт меня. Я делала вид, что не узнаю его. В какой-то момент это начало меня злить. Я вдруг поняла, что мне совсем не всё равно, что это было наивное самовнушение. И пыталась внушить хотя бы ему, что мне всё равно. Пыталась всячески показать ему, как мне хорошо без него, как я счастлива и спокойна, будто ничего не было. Но как-то само собой получалось обратное: он видел только, как я несчастна, как страдаю и мучаю других. И это было самое унизительное.