Свет всегда сопровождал любого живущего человека. С самого момента появления жизни и раньше, ещё в материнской утробе, когда там зарождалась и начинала расти новая жизнь, необыкновенно маленькое, пока не сформировавшееся тельце человека соединялось с этим приходящим откуда-то сверху светом. И не расставалось с ним до самой смерти, после чего свет опять слабым, едва различимым бликом устремлялся вверх. А тело оставалось на земле и растворялось во времени.
Но город также видел, что не все сгустки света сразу устремлялись ввысь. Иногда они скользили вдоль поверхности земли, сливаясь с другими бликами. Многие из них летали, не отдаляясь слишком далеко от своего остывшего тела, как будто какая-то незримая связь прочно удерживала их. Часто это было связано с принятой у людей традицией погребения тел усопших в землю. И некоторые огоньки устремлялись вверх только после того, как тело было похоронено. Но многие, несмотря на захоронение, всё равно продолжали долго блуждать по городу, то исчезая, покидая его, то возвращаясь в город. Иные просто растворялись, как к полудню рассеивается утренний туман.
Неумолимо текло время по Земле. Ничто, никакая сила, помимо воли самого времени, не могла нарушить его ход. Невозможно было замедлить, ускорить или остановить его движение, если только время само так не хотело. Время проносилось и сквозь город. И видя, как сменяют друг друга поколения людей, наблюдая бесконечное движение их света по кругу, город не переставал удивляться тому, что все они были разными и каждый человек светился своим, принадлежащим только ему светом.
Однако некоторые из них помимо света излучали ещё и особое тепло. Оно было чем-то неуловимо похоже на тепло всех женщин, носящих внутри себя ребёнка и сиявших во время беременности гораздо ярче других людей. Ведь к их свечению добавлялся ещё и свет не родившегося пока ребёнка. Но у них это тепло со временем уходило, а у этих, особенных людей, теплота появлялась с самого начала и вела себя как и свет: то затухала, то усиливалась, в зависимости от текущего состояния человека. Город дал таким людям своё название – светлячки. Он подслушал это название у людей, и оно ему очень понравилось. Мысленно окрестив их так, он почувствовал, что тепло исходит из самого этого названия. Он знал, что в этом мире от имени зависит очень многое.