Потом было военное училище. Он лучший курсант. Он видел, как командиры одобрительно смотрели на него и невольно любовались его чёткими движениями, отменной выправкой во время смотра строевой подготовки. Потом, во время войны, была школа лейтенантов, успешно им оконченная. Он самый молодой лейтенант. Потом – старший лейтенант.
Многие вещи давались ему легко, он и сам всегда был лёгок и непринуждён. Многим он был обязан и своей внешности. Он знал, что он «хорош собой» и красив. Высокий, стройный, правильные черты красивого лица, прямой нос, высокий лоб, обаятельная улыбка, открывающая ровные ряды белых зубов. Он всегда нравился девушкам, женщинам.
Женился на красавице, словно из сказки. У них с ней двое чудесных детей. А как они прощались с ним перед его отправкой на фронт…
– Папа, я тебя буду очень шдать, – смешно прошепелявил ему младший, надувая бархатные щёчки.
– Береги себя, папочка, – проворковала дочурка, прижавшись к нему.
– Главное, вернись, – прошептала, целуя его, жена.
Как он может позволить себе не вернуться к ним?
Перед глазами у него вдруг встала другая картина, увиденная им, когда, простившись с семьёй, он ехал на вокзал: девушки – хрупкие, худенькие – несут по улице огромный аэростат. Их должно было быть двенадцать. Если хотя бы одной не хватало, их общего веса недоставало, чтобы удержать на земле громадную конструкцию аэростата. Старший лейтенант с интересом, как всегда он это делал, рассматривал тоненькие, стройные фигурки девушек. Внезапно подул сильный ветер, он дул всё сильнее, а они так и не выпускали из рук канатов, бежали, влекомые надувной громадиной, но продолжали держаться. И аэростат уже волочит их по земле, обдирая о тротуар незащищённые локти и коленки, того и гляди унесёт их неведомо куда, но девушки вцепились в канаты мёртвой хваткой, казалось, что их руки невозможно разжать.
«Почему они так упорно продолжают держаться? Странные…» – подумал он тогда.
А сейчас в голове старшего лейтенанта отчаянно крутилось: «Да пропади ты пропадом, война. Я здесь и не нужен никому».
Он бежал, словно его тащил какой-то невидимый аэростат, как тех девушек, и ему представлялось, что он совсем крошечный и бежит по чистому белому листу бумаги, но этот лист неведомые, враждебные ему силы подожгли с двух сторон. И огонь быстро приближается к нему, и надо успеть проскочить туда, вперёд, где пламя его не достанет. Он нёсся по дну одного из многочисленных бывших здесь кривых оврагов. Бежал, подстёгиваемый огнём, совершенно не зная, куда этот овраг его выведет.