Когда все поднялись в атаку, и он тоже, он начал постепенно замедлять бег. Не пробежали и двадцати шагов, как спереди и справа по ним открыли огонь. Засвистели пули – и начали, вскрикивая, падать ребята рядом. Иные, упав, продолжали кричать, иные падали молча и уже не двигались.
Впереди, высоко подняв руку с пистолетом, маячил политрук. Он бежал первым. Бежал прямо навстречу пулям и увлекал за собой остальных.
На бегу старший лейтенант споткнулся и, перекувыркнувшись, упал, оставшись лежать.
– Командира ранило! – закричали рядом с ним.
Один из бойцов, он не смог вспомнить его фамилию, подбежал к нему и, нагнувшись, тронул за плечо.
– Товарищ старший лейтенант, что с вами?
Повернувшись, старший лейтенант посмотрел на бойца и хрипло сказал:
– Ничего. Споткнулся я.
Боец изменился было в лице, но, подобравшись, спросил:
– А почему вы не встаёте? Вставайте, вам вперёд надо…
Ему показалось, что это было сказано с укором. Рассердившись и на бойца, и на себя, он, сморщив лицо, выдавил из себя:
– Ногу зашиб. Сейчас встану. Ты беги, беги вперёд.
«Зачем я соврал ему про ногу?» – успел подумать старший лейтенант, как вдруг боец неестественно широко и удивлённо распахнул глаза. Взгляд его застыл, и он бросился на старшего лейтенанта. Они столкнулись лбами. Боец цеплял одной рукой его за гимнастёрку, другой странно размахивал, как будто пытаясь что-то смахнуть со своей спины. На лицо, на шею, под гимнастёрку старшему лейтенанту потекло что-то горячее и липкое. Он закричал и только потом понял, что у бойца пошла ртом кровь.
Смертельно раненный дёргался и хрипел на старшем лейтенанте, а тот, оцепенев, не сбрасывал его с себя. Смотрел в подёргивающиеся мутной поволокой глаза и видел, как медленно и бесповоротно, с каждым толчком крови, из бойца утекает жизнь.
Откуда-то спереди и справа захлопало, в воздухе протяжно завыли мины, которые враг обрушил на их наступающую роту. Несколько осколков глухо, по касательной ударили в мёртвое тело бойца, которое как щит закрывало старшего лейтенанта. Эти глухие удары вывели его из оцепенения. Сбросив с себя тело бойца, он вскочил и увидел, что многие тоже залегли, прячась от мин, а теперь вскакивают и снова бегут в атаку. Далеко впереди, там, где всё ещё маячила крепкая фигура политрука, была какая-то стычка. Тёмные фигуры накатывались и рассыпались, разбиваясь, словно волны о берег, о передний край нашей атаки.