– Что?
– Ты запер нас. Не позволяешь наполняться эмоциями. Ты, когда на нас смотришь, все больше печалишься – с игрушками так нельзя. Игрушки должны приносить счастье, иначе они гибнут.
– Я, – Тим прикрыл глаза. – Прости, но я не смогу без него, без вас.
– Сможешь. Его нет, Тим. Отпусти, и ты увидишь еще много чего интересного. А ещё лучше, позволь ребенку показать тебе мир!
Тим недоверчиво смотрел на маленького Вилли. Врать тот не стал бы, но и верить ему не хотелось. Расстаться с теплом воспоминаний, показать деда тому, кто его даже не знал? Доверить какому-то чужаку свою тайну, позволить залезть в нее, увидеть?!
– Обещай, что все будет хорошо, – тихо попросил Тим у Вилли.
– Все будет хорошо, Тим, – улыбнулся тот в ответ, и по комнате пробежал легкий ветерок, наполненный запахом дерева и лака.
– Мелкий, иди что покажу, – заглянув в зал, где сидели за столом остальные, позвал Тим.
Женщины взволнованно переглянулись, мать даже что-то говорить начала, а тетка к парню руку протянула, остановить пыталась.
– Я паровоз починил, иди покажу, что он может, – желая успокоить женщин, улыбнулся Тим.
– Малой просиял и рванул вперед, уже не глядя на свою мать.
В Комнате кузен тут же бросился к столу, где стоял паровоз, вознамерившись вновь схватить его в руки.
– Стой! – гаркнул Тим, но, видя, как дернулся мальчишка, мягче добавил. – Ну, ты что, варвар? Это ж паровоз, а не кукла.
Тим подошёл к столу, опустился на стул и велел:
– Смотри!
Мальчишка с горящими глазами склонил лицо ближе к столешнице. Не моргая, он всматривался в деревянные колесики, фигурку Вилли, стеклышки окон. Долго. И только он собрался возмутиться, устав разглядывать недвижную игрушку, как она дернулась. Засветилась мягким светом, все шире расходившимся по комнате, заглядывающим в каждый уголок. В темноте раздался гудок, перестук колес. Из трубы пыхнуло дымом, а маленький Вилли взмахнул рукой закричав:
– Привет
– Ох, ты! Он волшебный? – с восторгом зашептал мальчик.
– Да. Его сделал мой дедушка, и он был настоящим волшебником. Вилли, покажешь?
Вилли отсалютовал и забрался в кабину.
Паровоз чихнул, подал гудок и зачухал, поехав по столешнице кругом.
Комната подернулась туманом, исказившим стены. Почти пустое помещение заполнилось шкафчиками, тумбочками, ящиками. С другой стороны стола появился седой мужчина. Он склонился к столу, всматриваясь в стоящий перед ним паровозик сквозь толстые стекла очков. В руках его был зажат пинцет, которым дедушка осторожно ставил на место одну из деталей. Губы, прикрытые почти белыми усами, шептали: