Среди шума утренних дел – скрипа кожаных бурдюков у колодца, тихого говора женщин, готовящих завтрак, мычания верблюдов – двигался Принц Карим. Ему едва исполнилось двадцать лет, но его осанка уже несла бремя ответственности, которую возложила на него судьба наследника. Не было в нем избалованности городских принцев; его кожа была закалена солнцем, взгляд остр, как клинок, а движения точны и бесшумны, как у степного хищника.
Он возвращался с утреннего дозора по внешнему периметру оазиса. Песок под его ногами был его книгой. Он читал в нем не буквы, а истории, написанные ветром и лапами животных: здесь пробежал песчаный кот, там проползла рогатая гадюка, а дальше… дальше были следы, которые заставили его сердце сжаться. Слишком тяжелые, слишком ровные – следы людей, не из их племени, не из тех редких караванов, что еще осмеливались пересекать эти опасные земли.
Карим присел на корточки, провел пальцами по краю отпечатка тяжелого сапога. Песок осыпался так, как должен, но легкий, едва уловимый запах дыма, не похожего на костер из саксаула, заставил его нахмуриться. Чужаки. И шли они не по известным путям.
Его племя – Забытые Пески – было одним из последних, кто еще жил по древним заветам. Они не строили каменных городов, но знали каждое ущелье, каждый скрытый источник на многие дни пути вокруг. Их сила была в знании пустыни, в выносливости, в мастерстве владения кривыми клинками и луками. Но их было мало. С каждым годом источники становились скуднее, а враждебный мир за пределами песков становился все более алчным.
Вернувшись в лагерь, Карим направился к шатру старейшин. По пути он обменялся несколькими словами с молодыми воинами, проверяющими снаряжение, кивнул женщинам, плетущим циновки. Каждое лицо здесь было родным, каждый человек – частью его самого. И мысль о том, что этим лицам может угрожать опасность, была тяжелее самого большого валуна.
У входа в шатер его встретил Старейшина Захир – мужчина с лицом, исчерченным морщинами, как древняя карта, и глазами, глубокими, как ночное небо. Захир был хранителем знаний племени, голосом их предков.
«Мир твоему пути, Карим», – произнес старейшина, его голос был сух, как пустынный ветер, но полон мудрости.
«И тебе мир, Захир», – ответил Карим, склонив голову в знак уважения. Он передал свои наблюдения. «Чужаки. Новые следы на западе, в стороне от тропы караванов. Идут небольшой группой, но хорошо вооружены. И ищут что-то».