Он стоял, подставив лицо дождю, позволяя холодной воде смешиваться со слезами, которые он уже не мог сдержать. Он плакал не по Эларе. Он плакал по себе. По своему разрушенному разуму.
Нужно было просто сдаться. Позвонить в клинику. Признать поражение. Забыть ее. Забыть…
Дззззз…
Его личный коммуникатор на запястье завибрировал. Не мелодия вызова. Не сигнал сообщения. А низкая, нервная, прерывистая вибрация, которой он никогда раньше не чувствовал. Сигнал об ошибке. Или… о чем-то, что система не могла распознать.
Он поднял руку, ожидая увидеть на экране какую-нибудь системную диагностику, вызванную его нестабильным психоэмоциональным состоянием.
Но на экране не было ничего. Он был черным.
А потом, в центре экрана, начали появляться символы. Не текст. Не код. Древние, как мир, знаки, которые, казалось, были выжжены на дисплее изнутри.
Они сложились в одно слово.
ΑΝΑΜΝΗΣΙΣ
Анамнезис. Древнегреческое слово. Из философии Платона. Припоминание. Пробуждение души к знаниям, которыми она обладала до рождения. Слово, которое Элара произнесла сегодня утром. Название ее проекта.
Кровь застыла в жилах Каэла.
Под словом появилась вторая строка. Не буквы. Набор координат. Точка в самом заброшенном и опасном секторе города – в промзоне Гамма-7.
А затем экран снова погас, став просто черным стеклом, отражающим его собственное растерянное, мокрое лицо.
Он стоял посреди улицы, и дождь стекал по его волосам и щекам. Но он его не чувствовал. Холод отступил. На смену ему пришло нечто иное.
Страх никуда не делся, он все так же сжимал его внутренности ледяными тисками. Но теперь к нему примешалась искорка чего-то еще. Дикая, отчаянная, безумная мысль:
«А что, если сумасшедший – не я? А весь остальной мир?»
Он не был один.
Кто-то еще помнил. Кто-то слышал его. И этот кто-то только что бросил ему спасательный круг. Или камень, который утащит его на дно окончательно.
Разницы уже не было.
Каэл опустил руку. Он больше не смотрел на равнодушные лица прохожих. Он посмотрел в сторону промзоны, туда, где на карте его памяти теперь горела новая, неизвестная точка.
Он больше не был жертвой своего безумия. Он стал исследователем.
И он собирался найти источник этого сигнала. Или умереть, пытаясь доказать, что его любовь была реальной.
Он сделал первый шаг. Не в сторону дома. Не в сторону клиники.