Ты – мой тихий маяк на том берегу, твоя сила и молчание всегда были для меня притягательны, даже если я не всегда это признавала.
Я – твоя неугомонная дочь, всегда стремящаяся к новому, к неведомому, к тому, что за горизонтом.
Мы – две стороны одного города, две судьбы, связанные одним потоком памяти.
Между нами всегда было это молчание, эта недосказанность, как утренний туман над водой, как крик чаек, теряющийся в ветре.
Теперь это молчание останется со мной навсегда, как печаль, как тоска по тому, что не сбылось, по словам, которые не были сказаны.
Когда-нибудь, на одном из этих берегов, я, возможно, смогу простить – и тебя, и себя.
Пусть эта книга станет мостом через наш Босфор, попыткой соединить то, что казалось разделённым навсегда.
Посвящаю эту книгу моему папе, которого больше нет, но который всегда будет на том берегу моего сердца.
Город, который не отпустит.
Апрельский Стамбул дышал сухим, прозрачным воздухом, и солнце, нежное, но уже уверенное, золотило купола мечетей и гладь пролива. Улицы были полны жизни – крики уличных торговцев, ароматы жареных каштанов и свежего хлеба, смех, шум моторов, переплетающийся с зовом муэдзина.
Стамбул раскинулся на двух берегах Босфора, там, где Европа и Азия почти касаются друг друга, разделенные лишь узкой полосой воды. Это город-мост, город-перекресток, где веками сплетались судьбы империй, религий и народов.
Галатский мост соединяет не просто два берега – он связывает эпохи. На одном конце – древние стены Константинополя, на другом – сверкающие витрины Нишанташи. Здесь, среди узких улочек, где торгуют коврами и специями, время течет иначе, замедляясь у старых кофеен, где мужчины играют в нарды и пьют крепкий турецкий кофе из крошечных чашек.
Стамбул не спит никогда. Ночью огни мечетей отражаются в темных водах Босфора, а паромы, как призраки, скользят между континентами. Это город, который помнит всё: шепот гаремов и звон янычарских сабель, византийские интриги и османские завоевания. Но главное – он всегда движется вперед, оставаясь вечно молодым, вечно живым, вечно загадочным. Город, где прошлое и настоящее сплелись в вечном танце.
Натэлла шла быстро, почти бежала, не замечая ни красоты вокруг, ни тепла на своей коже. Ее темные кудри, вырвавшиеся из-под легкого шарфа, трепетали на ветру, а в глазах – тревожная тень. За спиной слышались навязчивые шаги, голос, бормотавший что-то на турецком. Она плохо понимала слова, но тон был неприятным, липким. Сердце стучало чаще.