На этот раз на внешних датчиках «Удачи» сигналы были сильнее. Не слабые, рассеянные полевые сигнатуры. А четкие, направленные сигналы имперских кораблей. Они были еще далеко, но они двигались быстро. И они направлялись сюда.
Активация Призмы, даже простым прикосновением, создала всплеск энергии, который невозможно было проигнорировать. «Низкий уровень угрозы» остался в прошлом. Теперь он был целью высшего приоритета.
У Каэлена не было времени раздумывать. Ему нужно было принять решение. Оставить Призму? Слишком опасно. Империя заберет ее, и его жизнь все равно будет под угрозой, как свидетеля. Уничтожить? Невозможно. И, возможно, не нужно. Использовать? Он не знал как, и последствия могли быть катастрофическими.
Оставался только один вариант. Забрать ее с собой.
Собрав всю свою решимость, Каэлен осторожно обхватил Хронос-Призму обеими руками. Она была тяжелее, чем он ожидал, и холоднее, чем любой лед. Как только он поднял ее, светящиеся линии на стенах комнаты погасли, и проход за его спиной начал медленно закрываться.
Он поспешил обратно через сужающийся проем. Выбравшись наружу, он услышал глухой скрежет – монолитная стена снова встала на место, запечатывая вход, словно его никогда и не существовало.
Каэлен стоял посреди пыльных руин Ксо’Лан, держа в руках объект, который мог перевернуть Галактику. Солнца Мираж-5 клонились к горизонту, но закат казался неестественно быстрым. Или это было влияние Призмы?
Сигналы имперских кораблей на датчиках «Удачи» становились все ближе.
Время уходило.
Каэлен, сжимая Хронос-Призму, побежал к своему шаттлу. Пыль вечности поднималась у него за спиной, словно сама планета пыталась удержать свою древнюю тайну. Но тайна была раскрыта. И теперь она принадлежала ему. И за ней шла Империя.
Бегство началось.
Хронос-Призма лежала на полу грузового отсека «Удачи», завернутая в старое одеяло. Каэлен не рискнул класть ее в контейнер или подключать к чему-либо еще после шокирующего видения в руинах. Даже через ткань он чувствовал ее присутствие – холодное, тяжелое, пульсирующее.
Шаттл вибрировал, готовясь к взлету. Двигатели набирали мощность, сотрясая обшивку. За иллюминаторами пыльный ландшафт Мираж-5 казался неестественно ярким в лучах двух заходящих солнц. Сигналы имперских кораблей на приборной панели горели тревожно-красным. Они были уже не на краю системы, а на подлете к планете. Время, отпущенное Каэлену, истекало.