Меньше чем через два месяца после смерти королевы Виктории Йорк-Коттедж впервые надолго расстался со своими хозяевами. 16 марта герцог и герцогиня Корнуолльские[13] и Йоркские отплыли на корабле «Офир» в Австралию, чтобы от имени нового суверена открыть первую сессию парламента Австралийского содружества. Они отсутствовали почти восемь месяцев. Герцог оставил строгие указания, чтобы два его старших сына регулярно писали родителям. Помимо его ответов на эти письма, принцы получали из каждого порта длинные инструкции от своего сендрингемского школьного наставника мистера Уоллера, который был другом детства герцога и уехал в составе его свиты.
Принц Альберт относился к этим инструкциям со всей серьезностью и даже написал родителям первое письмо за четыре дня до их отплытия, чтобы они могли получить его в Гибралтаре:
«Дорогие мама и папа.
Мы надеемся, что вы не страдаете от морской болезни. Не встречались ли вам большие волны, когда вы проплывали по Бискайскому заливу? Шлем вам свою любовь и тысячу поцелуев.
С любовью,
ваш Берти».
Как большинство детей его возраста, те, кто остался в Йорк-Коттедже, вскоре привыкли к отсутствию взрослых. Во-первых, они были избавлены от достаточно жесткого родительского присмотра, оставшись под доброжелательной властью Лаллы Билл, к которому прилагались добросовестные, но малоэффективные образовательные усилия их гувернантки мадемуазель Хелен Брика, эльзасской дамы, обучавшей в детстве их мать; во-вторых, их сильно и с большим энтузиазмом баловали бабушка и дедушка. Король Эдуард и королева Александра обожали своих внуков и ничего так не любили, как проводить время вместе с ними. Таким образом, почти восемь месяцев три принца и принцесса Мария со всем содержимым своей детской участвовали в миграциях двора из дворца Мальборо в Сендрингем и из Осборна в Балморал. Жесткие рамки дисциплины определенно ослабели. Король Эдуард с присущим ему веселым добродушием и умением радоваться жизни, а также хранивший воспоминания о наставлениях, которые давались ему в детстве, отменял строгие инструкции, считая, что они ставят ненужные препоны веселью. И он, и королева поощряли в детях бурные жизнерадостные проявления и с удовольствием показывали их знатным визитерам, приглашенным к ланчу в Букингемском дворце и в Сендрингеме, позволяя устраивать шумную возню в гостиной.