Она стояла у порога, сжимая в руках прозрачный пакет с фруктами, как школьница, принесшая подарок преподавателю, которого боится. Пальцы замёрзли, но ладони потели. Она ощущала, как липкая влага скапливается под ногтями. – А вот и ты… – услышала она его голос – хриплый, но бодрый. Даже с нотками нежности. Ненастоящей. Токсичной. Обволакивающей, как мёд, под которым прячется яд.
Он разговаривал по телефону. В голосе – лёгкий смех. И этот смех пронзил её. Как осколок.
Смеётся. Он, сука, смеётся. После всего, что было. После крика. После удара. После ножа. Он – лежит в кровати, жалуется на швы, и всё ещё смеётся. С ней он не смеялся. С ней он кричал. Сжимал запястья, пока под ногтями не выступала кровь. Заставлял оправдываться за каждое движение, за каждый взгляд, за каждый вдох. И вот он смеётся. Не с ней. Не ради неё.
Влада сделала шаг. Потом ещё один. Пакет с фруктами треснул – тонкая ручка порвалась от напряжённой хватки. Апельсин покатился по линолеуму, ударился об стену.
– Что ты стоишь, как призрак? – усмехнулся Антон, отключив звонок. Он выглядел… хорошо. Ужасающе хорошо. Лицо немного осунулось, но в глазах – огонь. Оживление. Торжество. Он знал. Он всегда знал, что останется на плаву. Что выкрутится. Он привык выходить сухим даже из крови.
– Я принесла тебе фрукты… – произнесла она почти шёпотом. Голос её звучал чуждо, как будто говорила не она. Как будто её тело действовало автоматически, пока разум был где-то в другом месте – в ванной, где она мыла нож.
Антон махнул рукой. – Поставь куда-нибудь. Иди сюда, присядь. Ты вся дрожишь. Он говорил мягко. Обволакивающе. Почти заботливо. Это и пугало больше всего. Она присела. Механически. Как в замедленной съёмке. Взгляд цеплялся за детали: капельница с медленно капающей жидкостью, бинт на его боку, пластиковый стакан с недопитым чаем. Он потянулся к ней – пальцы обожгли кожу.
– Как хорошо, что ты рядом, – прошептал он. – Только с тобой я в безопасности.
Безопасности? От кого? От неё самой?
Она вспомнила: как он впервые схватил её за волосы. Как после одной вечеринки он заломал ей руку за спину – просто, потому что она не ответила на звонок. Как он заставил её подписывать бумаги, даже не читая. Как однажды, пьяный, он прошептал: "Ты – просто временно. А потом будет по-настоящему."