– Да, красотой природа ее не обделила.
– Точняк, – соглашаюсь, мельком глянув на взрослую копию этой малявки. – Но боюсь, она меня не так поймет. А мне проблемы не нужны.
– Да ее нет в городе. Мне надо-то на часок. Чтобы эти придурки, – указывает на парадные двери, – перестали надо мной ржать. У всех тут мамы, папы, бабушки, дедушки, а у меня никого. Опять!
Черт, сочувствую мелкой. Смотрю на часы. В принципе, время до обеда у меня есть. Успею не только их нелепый спектакль посмотреть, но и похавать. Хотя не факт, что партнеры вообще не перенесут встречу на январь. Кому захочется в такую бурю двести километров мотать?
– Окей! – киваю мелкой, и она тут же бросается ко мне.
Прижимается крепко-крепко, что есть сил. Пытается обхватить меня своими ручонками. И демонстративно громко «радуется»:
– Папочка, как же я рада, что ты ко мне приехал!
– Я так рад, что ты согласилась, – счастливо улыбается Даниил.
Мы знакомы всего восемь месяцев, но события развивались так стремительно, что я ожидала чего-то подобного.
Смотрю на кольцо на своем пальце и начинаю представлять нашу дальнейшую совместную жизнь. Притираться друг к другу придется долго. Он общается с неодушевленными предметами вроде своего робота-пылесоса, а у меня дочь.
– Дань, я должна рассказать тебе кое о чем. Точнее, о ком.
– У тебя есть ребенок, – вдруг выдает он, заставив меня оторвать внимание от кольца.
Его темные глаза-оливки пристально смотрят на меня, а губы в окружении аккуратной щетины формируют милейшую улыбку. Примерно так улыбалась моя тетя, когда я призналась ей, что беременна.
– Как ты догадался?
– Когда долго носишь обручальное кольцо, остается след на пальце. У тебя его нет. Но ты настойчиво отказывалась показывать мне свой дом. Всегда, когда я приезжал к тебе, мы встречались в отеле. А еще ты украдкой воркуешь с кем-то по телефону. Кого может так прятать молодая незамужняя женщина, если не ребенка?
Даниил говорит без давления. С пониманием. Из-за чего я облегченно улыбаюсь.
– Да.
– Кто? Сын или дочь?
– Доченька. Елка.
– Елка? – хохотнув, переспрашивает он.
– Елина.
– Впервые слышу такое имя.
– Греческое. Редкое. Бабушка хотела назвать Прасковьей. Но мой вариант победил, – весело вспоминаю о той жаркой дискуссии, когда меня только-только выписали из роддома. – Ей уже шесть. В следующем году пойдет в первый класс. Сегодня у нее последний новогодний утренник в детском саду, а я застряла тут. Она возненавидит меня, – тяжко вздыхаю, представив, как больно сейчас моей девочке.