Гости были одеты в одинаковую форму: серые костюмчики и синие рубашки. Над ними покачивались буруны из алых знамён и портретов тех, кто вёл нас в светлое будущее – целующиеся взасос Брежнев с Хоннекером, а с ними – прочая камарилья. Я толком не понимал последнее слово, но оно мне нравилось. Типа летает огромная мошка̀, а вокруг неё носится ещё куча комаров… Всех этих кровососов всё равно не упомнишь, хотя их морды уже задолбали со страниц «Правды», «Известий» и прочей газетни, мало воспринимаемых всерьёз. И люди веселили друг друга кукишем в кармане: «Кто такой Брежнев? Брови чёрные густые, речи длинные пустые! – злились на кухнях. – Уж лучше бы вместо этого мелкого политического деятеля несли портрет той же Аллы Пугачёвой. Таких политиканов в её эпоху будет, наверное, ещё немало!».
Лёд первой настороженности растаял. И понеслось! Барабаны, тушь, крики «Ура!» и «Приветствуем гостей фестиваля!». Волгоградцы махали руками, цветами и теми же плакатами. Что ж, мы зла стараемся не помнить (почти!), рады всем, кто приезжает с настоящим добром (в прямом и переносном смыслах).
Немцы тоже махали и кричали что-то по-своему. Правда, обмен мнениями несколько затруднялся, так как народ помнил с войны лишь «Гитлер капут!» и тем же «Хэнде хох!». При таких возгласах гости быстро бы завернули оглобли назад. Как-никак, их пленные деды-отцы уже однажды тащились в обмотках через руины Сталинграда. Впрочем сейчас положение спасали наши транспаранты, заранее заготовленные со здравицами по-немецки (да не бойтесь, мы не слишком злопамятные!).
Стройными рядами германцы двинулись к центральной площади. Пресловутый орднунг[20] среди них, конечно, присутствовал. Но всё-таки чувствовалось в приехавших эдакое чуть пофигистское отношение к происходящему. По-видимому, на них тоже сказывалось разгильдяйство «старшего брата» по строительству теперь уже коммунизма.
Идти было недалеко – метров двести. На площади немцев поджидали коробки пионеров-комсомольцев, на трибуне – руководство города и области.
За оцепление из милиции и дружинников прорваться ну никак было нельзя. Да я и не очень стремился. Ведь там начиналась уже набившая оскомину скукота: длинные речи с заверениями во взаимной дружбе и солидарности, послания «всем людям доброй воли», типа «Миру мир, война войне!» (кто ж поспорит!). Пока власть наговорится всласть…