– Как водичка? – ехидно поинтересовалась я, натягивая фильтрующую маску. Полностью от вони она, конечно, не спасет, но хоть какая-то защита. Тошнотворный запах дерьма, гнили и разложения, доносящийся из темного нутра канализации, мог вывернуть наизнанку даже привычного к смраду резерванта.
– Не рекомендую… – раздалось снизу, и я, бессмысленно задержав дыхание, стала спускаться.
Что ж, все оказалось не так плохо. Вода хоть и неслась бурным потоком, но было ее едва ли по колено, а стоило миновать границу «Золотого кольца», уровень и вовсе упал по щиколотку. В тоннелях прекрасная слышимость, звук распространяется далеко, эхом отражаясь от гладких каменных стен, поэтому особо не поболтаешь. Что, впрочем, не помешало мне всю дорогу ворчать по поводу зловония, проплывающих мимо подозрительных элементов, испорченных сапог, тусклого света люминесцентных грибочков, вносящих свою долю тошнотворного амбре, и так далее и тому подобное. В общем, скучать моему попутчику я не позволяла. Ну а что? Вон какие у него уши, пусть слушает.
И только на конечном отрезке пути, когда мы вышли в длинный и прямой, как стрела, коридор, тянущийся вперед на несколько сотен метров, я решила, что ворчать мне уже надоело, молчать скучно, а постепенно начинающийся мандраж необходимо как-то перебороть.
– Так, что там за история с матерью Ника? – спросила я шепотом, пнув на всякий случай попавшийся на пути трупик крысы. Дохляк… Двадцать деньков, будь тварюшка жива. И нет, мы их не жрем. Наверное. Крысы – единственный доступный людям метод борьбы с магическими ловушками, которые реагируют на тепло живого тела и движение. Незаменимый и одноразовый инструмент для вора, ведь чего-чего, а магической дряни в городах предостаточно. Все лавки и дома напичканы магическими сигналками и капканами. В резервациях крысы не водятся, там жрать и без них нечего, а вот здесь, под Золотым кольцом, их предостаточно. Вот только вылазки в эту часть катакомб очень опасны, а потому и цены на грызунов заоблачные.
– Весьма трагичная, – так же шепотом ответил Кеван, и его ушки поникли.
«Бездна! Это выглядит слишком умилительно!»
В очередной раз поймав себя на том, что заглядываюсь на иномирца с противоестественным интересом, я лишь обреченно вздохнула и признала за своей внутренней ехидной право на беспрестанное и безнаказанное глумление.