Настя, как всегда в момент стресса, закусила губу. Резко выпрямилась и начала судорожно искать взглядом что угодно – пол, окно, шкаф с кубками, но только не меня и не Павла Владимировича. Её руки дрожали, она сжимала подол своей юбки, словно пыталась в нём спрятаться.
Она понимала: в элитном лицее не прощают сплетни. Здесь всё вылизано до блеска – паркет, дневники, улыбки на фотографиях с отличниками. Здесь делают вид, что грязи не существует, а если она и появляется – её аккуратно заметают под ковёр, чтоб не дай бог кто не увидел.
Но теперь эта грязь была вот здесь – в кабинете директора. С капельками крови, с разбитой губой и правдой, от которой уже не отвернуться.
– Настя, – голос Павла Владимировича стал тяжелым, как чугун. – Что именно ты сделала?
– Я… – прошептала она, сглотнув подступившие слёзы. На миг мне показалось, что она всё-таки скажет. Признается. Станет взрослой. Но вместо этого – молчание, дрожащий подбородок, и снова – влажные глаза.
– Павел Владимирович, – я шагнула вперёд, голос мой звучал уверенно, почти холодно, как лезвие. – Анастасия на протяжении всех десяти лет распространяла обо мне непристойные слухи. Сливала мои личные истории, продавала мои… интимные фото. Вы всерьёз считаете, что я должна была просто простить её? Молча пережить, проглотить?
Директор резко повернулся к Насте. В его взгляде мелькнула тень отвращения. Он смотрел на неё, будто впервые увидел – не нежную, тихую отличницу с косичками, а змею, что пряталась всё это время в цветах.
Настя зарыдала, теперь уже громко, с всхлипами. Слёзы стекали по щекам, тушь снова текла, превращая лицо в чёрно-белую маску. Только я знала, что это не раскаяние. Это – спектакль. Перед ним.
– Белла, немедленно извинись перед Анастасией, – вдруг сказал он.
Я замерла. Слова ударили в живот, вывернули изнутри. Извиниться? Перед ней? За то, что она сделала?
А Настя… она подняла голову и начала улыбаться. Едко, мерзко, как победитель, который знает, что его прикроют. Потому что человек, стоящий за директорским столом – её отец. Мужчина, который бросил её при рождении. Мужчина, которого она ненавидела – но теперь использовала.
Я стояла, ошеломлённая. В голове путались мысли, дыхание перехватывало. Почему он закрывает глаза на её поведение? Почему защищает её? Почему