Её взгляд застыл, она собралась, повернулась в сторону по направлению… по направлению к этому мелодично звучащему голосу…
– Вы слишком вдумчивы, Леди Элиана…
– Я полагала, что вас уже ждут неотложные дела, милорд, – ровно ответила она, надевая маску холодного спокойствия.
– О, безусловно, но есть вещи, для которых я всегда нахожу время, – он слегка наклонил голову, словно изучая её реакцию. – Скажите Леди, верите ли вы в неизбежность?
Она скрестила руки, её серебристые глаза сверкнули под светом фонарей.
– Разве это не один из тех вопросов, которые вы любите задавать, не ожидая ответа?
Валькзиор улыбнулся....
Если бы кто-то пытался описать Лорда Валькзиора словами, многие бы остановились на его внешности – высокой, стройной фигуре, грациозной как хищник в дремучем лесу, с кошачьим хищным взглядом, смотрящим одновременно пронзительно в глаза собеседнику и в то же время и внутрь и за него самого – как бы осуществляя попытку завладеть всем контекстом флюида собеседника, отражающими холодную решимость и превосходство. Но что больше всего смущало его окружение, так это его голос.
– Ответы не так важны, как сам процесс размышления, – он чуть приблизился, позволяя свету озарить его черты. – Мы становимся свидетелями того, как неизбежность накладывает свои оковы на волю алиоциан. Как раз за разом они стремятся найти смысл, который уже давно ускользает из их рук.
Голос Лорда Валькзиора не соответствовал его внешности, это была неожиданная аномалия, как если бы сама Вселенная решила сыграть с теми, кто пытался понять его. Когда он говорил, его слова оседали в воздухе, как шелковая ткань, плавно окутывая разум собеседника. Это был не властный и холодный голос, каким следовало бы обладать аристократу, полному хитрости и величия, но глубокий, ласковый голос, с едва уловимой интонацией, которая напоминала шёпот, убаюкивающий, как мурлыканье самой кошки.
– Вы полагаете, что наш кризис предначертан?
– Я полагаю, что наш кризис неизбежен. Вопрос в другом: кто сможет удержать власть над его течением?
Она молчала, но её мысли бурлили. Его тон мог быть обманчиво мягким, но в этом было нечто странное и тревожащее. Как ядовитая змейка, слова Валькзиора обвивали ум собеседника, заставляя его думать, что он находится в безопасности. Это был голос, который мог заставить самого бесстрашного воителя на мгновение сомневаться в своих силах, а самую хитрую интриганку довериться и распустить свои защитные сети. Валькзиор знал, как создавать доверие и иллюзию уюта, только чтобы затем, как кошка, поймать свою жертву в ловушку, не оставив шанса для спасения.