– Есть! Я что-то нащупал!
Медленно, стараясь не повредить находку, он вытащил из вентиляционного хода небольшой предмет, завёрнутый в истлевшую ткань. Развернув ткань, они увидели старую записную книжку в кожаном переплёте, почерневшем от времени.
– Дневник, – выдохнула Ольга. – Они действительно привели нас к нему.
Жэка осторожно открыл книжку. Страницы были хрупкими, пожелтевшими, исписанными мелким, аккуратным почерком. Чернила местами выцвели, но текст всё ещё можно было разобрать.
– Это… жутко, – прошептал Жэка, бегло просматривая записи. – Он описывает допросы… пытки… как будто это обычная рутинная работа. Без эмоций, без сожалений.
– Дайте мне посмотреть, – попросила Ольга, протягивая руку за дневником.
Но как только она коснулась кожаного переплёта, в комнате резко похолодало. Температура упала настолько, что изо рта присутствующих стал виден пар. Лампы на потолке замигали, а затем погасли, оставив их только со светом фонарей.
И тогда они увидели его – высокую фигуру в тёмной форме НКВД, стоящую у дальней стены. Лицо мужчины было бледным, с заострёнными чертами и неестественно тёмными глазами, словно заполненными чернилами. Он смотрел на них с выражением холодной ярости.
– Вы не имеете права, – произнёс он низким, скрипучим голосом, от которого по спине пробежал холодок. – Это мои записи. Моя собственность. Мои… души.
Жэка инстинктивно прижал дневник к груди, делая шаг назад. Темников встал перед Марией и Ольгой, словно пытаясь защитить их:
– Кто вы такой? Что вы здесь делаете?
Призрак усмехнулся – жуткой, неестественной улыбкой:
– Я – Виктор Андреевич Корнилов, старший следователь особого отдела. А что делаю? – он обвёл рукой помещение. – Я выполняю свой долг. Очищаю общество от врагов. Собираю признания. День за днём, год за годом, десятилетие за десятилетием.
– Вы мертвы, – твёрдо сказала Мария. – Вы умерли много лет назад. Ваше время прошло.
– Мертв? – призрак покачал головой. – Нет, женщина. Я существую, пока существует страх. А страх здесь всегда в изобилии.
Он сделал шаг вперёд, и воздух вокруг него словно сгустился, потемнел:
– Отдайте дневник. Он принадлежит мне. В нём – моя сила.
– Нет, – твёрдо сказал Жэка. – Мы заберём его. И освободим тех, кого вы держите.
Лицо призрака исказилось от гнева. Он поднял руку, и по комнате пронёсся ледяной вихрь, сбивая с ног и разбрасывая вещи. Один из фонарей разбился, другой отлетел в угол, погружая большую часть помещения в темноту.