– История не терпит сослагательного наклонения, – разводит руками Энтони. – Давайте уже поспим, а поздней ночью, когда внимание патрулей ослабнет, направимся к Алану. Помощи искать больше негде.
1832 год. Весна, обычно долгожданная и приносящая новую жизнь, в этот раз не предвещала Парижу ничего хорошего. По одну сторону от узкого и крайне опасного жизненного пути обычного человека того времени свирепствовала эпидемия холеры, по другую – тлел пожар революции. Республиканцы справедливо считали короля причиной всех своих бед и боролись с ним всеми средствами, изнывая от бессмысленно потерянных после свержения Наполеона лет. Пусть война и не гремела на улицах, как в 1789-м, но полыхала в умах особо яростных революционеров. Молодые французы, не считаясь с возможным риском, решительно вставали на пути догнивающего роялизма. Но король еще правил страной, и окружающие государства его поддерживали. Заботливые соседи реставрировали Бурбонов, чтобы не дать французам вновь поднять головы. Какой молодой человек с текущей в его жилах кровью галлов в состоянии с этим смириться? Вот то-то же.
Ряды ревностных республиканцев были неисчислимы, и о большинстве из них можно сказать как много хорошего, так и много плохого, но самым примечательным из них, без преувеличения, был двадцатилетний Эварист Галуа. Он только что отсидел срок за ношение оружия во время митинга и полный новых надежд вышел из каземата на опьяняющий воздух свободы, которой рано или поздно дождется вся Франция, как дождался ее Эварист. За проведенные в тюрьме полгода он упорядочил свои теории групп высшей алгебры и попробовал найти в себе силы в третий раз попытать счастья на конкурсе в политехнический институт. Два прошлых года ему трагически не везло – то профессор не смог понять юного гения, то доктор наук потерял его утвержденную и допущенную к конкурсу заявку. А тут еще травля и последовавшее за ней самоубийство отца в корне подорвало моральное состояние всей семьи. Участие во многочисленных манифестациях сделало Эвариста заклятым врагом роялистов, и на каждом шагу его могли поджидать проблемы. Не уйдет далеко от истины тот, кто скажет, что Галуа досталась несчастная, безрадостная судьба. А ведь при взгляде на него казалось, что он достоин чего-то большего.