В начале июня он передал матери и младшему брату стипендию Французской академии наук и по приглашению Бэббиджа отправился в Великобританию, колыбель технического прогресса. Еще не вошедшая в викторианскую эпоху страна встретила его белыми скалами Дувра, относительно чистой Темзой и обширными угодьями Кента. Ближе к Лондону появились пока непривычные для Европы трубы фабрик и едкий запах того самого прогресса, который вскоре накроет весь континент. Тогдашняя столица шика и развлечений привлекала к себе людей из всех уголков света, но только не Галуа. Шумные площади, выложенные брусчаткой улицы с конными омнибусами не вызывали у него восторга, а огромные магазины колониальных товаров не прельщали безмерной роскошью. Театральные представления тоже не притягивали, да и лишних денег у Эвариста с собой не было – только на жизнь в гостинице и еду. Поэтому после короткой передышки он нанял экипаж и отправился к своей цели – в Кембридж, где в университете трудился профессором математики сам Чарльз Бэббидж, автор первой в мире вычислительной машины и вообще невероятной изобретательности человек.
По дороге к нему Эварист увидел великое творение человеческого ума – паровоз. Паровую машину только испытывали, но люди уже осознавали ее невероятный потенциал и готовились опутать всю Британию венами железных дорог, которые оживят собранную в единое целое из разных лоскутов-графств страну. Чудо прогресса во всей своей стальной лаконичности. И возможно это благодаря законам физики и математики, позволившим Стефенсону все правильно рассчитать. Это вдохновило Галуа даже больше, чем вид сотни роялистов на эшафоте.
Бэббидж встретил его радостными объятиями. Как вскоре оказалось, Чарльз пригласил молодого человека не ради костюмированных балов и чаепитий с обсуждением переменчивой английской погоды, а сугубо в утилитарных целях. Конечно, он гостеприимно выждал пару часов, стойко пережил светский ужин и наконец вылил на гостя распиравшие его чаяния и надежды. В молодости Бэббидж создал первый механический калькулятор, малую разностную машину, но с полноценным вычислительным устройством на все времена, большой разностной машиной, способной на любые математические вычисления с числами огромной величины, дело не клеилось. Уровень технологий просто не позволял создать суперсложный агрегат с тысячами трубок и шестеренок. Однако в голову англичанина пришла более изысканная идея – создать аналитическую машину.