«Воля – это допущение, которое мне больше ни о чем не говорит. Для познающего нет воления» (XII, 303).
Из этого не надо делать вывод о том, что, дескать, усилие, направленное на то, чтобы постичь сущность воли, безнадежно и ничтожно, и поэтому все равно, какое слово и понятие мы используем, говоря о «воле» – все, мол, остается на наше усмотрение. Напротив, мы должны в первую очередь и непрестанно вопрошать, исходя из существа самого дела. Только так мы придем к пониманию и правильному употреблению этого слова.
Для того чтобы сразу лишить слово «воля» этой пустоты, Ницше говорит: «воля к власти». Всякое воление есть воление-быть-бόльшим (Mehr-sein-wollen). Как только эта воля угасает, власть перестает быть властью, хотя силой она продолжает удерживать то, чем овладела. В воле как волении-быть-бόльшим, в воле как воле к власти, по существу, сокрыто возрастание, возвышение, ибо только постоянно возвышаясь высокое может удерживать себя на высоте, в вышине. Падению можно противостоять только властным возвышением, а не простым сохранением прежней высоты, потому что иначе дело кончится обычным истощением. В «Воле к власти» Ницше говорит (702):
«Человек, всякая малейшая часть живого организма, хотят одного – еще власти».
«Возьмем простейший пример, пример примитивного пропитания: протоплазма простирает свои псевдоподии, чтобы отыскать что-либо ей противостоящее – не по причине голода, а ради воли к власти. Затем она пытается это одолеть, приспособить к себе, присоединить. То, что называют „пропитанием", есть лишь вытекающее отсюда явление, полезное применение изначальной воли к тому, чтобы стать сильнее».
Итак, воление есть воление-стать-сильнее (Stärker-werden-wollen). Здесь Ницше тоже переиначивает и отвергает взгляды современников, особенно дарвинизм. Поясним вкратце: жизнь стремится не просто к самосохранению, как полагает Дарвин, но к самоутверждению. Стремление сохранить себя ограничивается уже наличествующим, коснеет в нем, теряется в нем и, таким образом, перестает видеть себя самое, свою собственную сущность. Самоутверждение, то есть воление остаться в тверди, являет собой непрестанное возвращение в сущность, в начало. Самоутверждение есть исконное утверждение сущности.
Воля к власти никогда не является волением чего-то отдельного, действительного. Она затрагивает бытие и сущность сущего, является им самим. Поэтому можно сказать, что воля к власти всегда есть воля сущности, и хотя Ницше не мыслит это так категорично, в принципе он имеет в виду именно это, ибо в противном случае было бы невозможно понять, что он имеет в виду, когда говорит о возрастании воли («больше власти»): речь идет о воле к власти как о чем-то созидающем. Такая характеристика тоже чревата недоразумением, поскольку часто дело выглядит так, как будто в воле к власти и через нее должно быть нечто произведено. Решающим является не произведение чего-то в смысле изготовления, а превознесение и превращение, решающим оказывается иное-чем, сущностно иное. Поэтому к созиданию сущностно принадлежит императив разрушения. В разрушении полагается противоборствующее, ненавистное и злое; оно необходимо принадлежит созиданию, то есть воле к власти и, следовательно, самому бытию. К сущности бытия принадлежит ничтожествующее (Nichtige), причем не просто как некое ничто пустоты, а как властвующее «нет».