Мы знаем, что немецкий идеализм осмыслял бытие как волю. Кроме того, эта философия отваживается мыслить ничтожествующее как принадлежащее бытию. Достаточно вспомнить о том, что Гегель говорит в предисловии к «Феноменологии духа». Он говорит об «огромной силе негативного». «Это – энергия мышления, чистого „я". Смерть, если мы так назовем упомянутую недействительность, есть самое ужасное, и для того, чтобы удержать мертвое, требуется величайшая сила. Бессильная красота ненавидит рассудок, потому что он от нее требует того, к чему она не способна. Но не та жизнь, которая страшится смерти и только бережет себя от разрушения, а та, которая претерпевает ее и в ней сохраняется, есть жизнь духа. Он достигает своей истины, только обретая себя самого в абсолютной разорванности. Дух есть эта сила не в качестве того положительного, которое отвращает взоры от негативного, подобно тому как мы, называя что-нибудь ничтожным или ложным, тут же кончаем с ним, отворачиваемся и переходим к чему-нибудь другому; но он является этой силой только тогда, когда он смотрит в лицо негативному, пребывает в нем» [Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. СПб. 1992. С. 17. Пер. Г. Шпета].
Таким образом, немецкий идеализм отваживается даже зло мыслить как принадлежащее сущности бытия. Величайший шаг в этом направлении сделал Шеллинг в своей статье «О сущности человеческой свободы». Ницше сохранял исконную и зрелую связь с историей немецкой метафизики и поэтому не мог не обратить внимания на силу мыслящей воли в немецком идеализме. Вот почему однажды он написал:
«Значение немецкой философии (Гегель): продумать пантеизм, в котором зло, заблуждение и страдание не воспринимаются как доводы против Божественности. Этим величественным начинанием злоупотребили власти (государство и т. д.), как бы подтверждая разумность непосредственно господствующего. Шопенгауэр, напротив, предстает как упрямый моралист, который, ради того чтобы сохранить свое право на нравственную оценку, превращается в неприемлющего мир и, в конце концов, в „мистика"» («Wille zur Macht», n. 416).
Помимо прочего этот отрывок ясно показывает, что Ницше никогда не желал принимать участия в ниспровержении, принижении и поругании немецкого идеализма, то есть той кампании, начало которой приблизительно в середине XIX века положили Шопенгауэр и другие. Где-то в середине прошлого столетия философия Шопенгауэра, которая с 1818 года приобрела законченный вид, начала оказывать свое влияние в широких кругах общественности. Яркой картиной тогдашнего увлечения этим философом, охватившего молодых людей, могут служить письма юного Фридриха Карла фон Герсдорфа, адресованные Ницше. Оба дружили со времен своей учебы в школе Пфорта. Особенно важны письма Герсдорфа, написанные Ницше в 1870-1871 годах. (См. письма барона Карла фон Герсдорфа Фридриху Ницше, изданные Карлом Шлехтой: «Die Briefe des Freiherrn Carl von Gersdorff an Friedrich Nietzsche» [hrsg. v. K. Schlechta] I. Teil: 1864-71, Weimar 1934; II. Teil 1871-74, Weimar 1935).